Ищи, кому выгодно

– Это не было главной уликой, Савелий. Главное было связать пистолет, из которого убили троих, с тем, который побывал у Гетманчука и барменши и который потом нашли в мусорном ящике. Понимаешь? Передать пистолет убийце мог только один человек – Елена. Бывшая жена Гетманчука во время телефонного разговора рассказала нашему капитану, что у мужа был пистолет. Во время обыска в сейфе были найдены следы ружейного масла, что говорило о пребывании там пистолета, и доказано, что это тот самый – орудие убийства. Кстати, она высокая блондинка, чем-то похожа на Елену. Я думаю, Гетманчуку нравился один тип женщин. Первый его брак был неудачен – у жены оказался жесткий и сильный характер; вторично он женился на девочке вообще без характера, из бедной семьи, для которой он, как ему казалось, был божеством – любимым, снисходительным, всемогущим. И снова промахнулся. Кстати, Елена рассказала, почему в сейфе были ее отпечатки… На дверце изнутри, если быть точным. Гетманчук, как рачительный хозяин, настаивал, чтобы она прятала в сейф бриллиантовые серьги и колье, которые он ей подарил; открывал сейф сам, когда Елена не знала. И каждый раз после похода в театр или в гости он открывал сейф, и она клала туда свои побрякушки. Это все равно как если бы она брала их напрокат…

Впечатлительный Савелий поежился. Подумал и спросил:

– И теперь она наследница всех его денег?

– Не думаю, Савелий. Те деньги, из-за которых его убили, давно на других счетах, и вряд ли убийца о них расскажет. Это деньги сына Гетманчука. Я допускаю, что-то мог получить бывший партнер… За информацию.

– А как Елена?

– Она дома. Мне звонила Кристина Юрьевна, приглашала на семейный ужин… Отпраздновать освобождение. На их старую квартиру, так как Леночка пока поживет с ней. Но…

– Но?..

– Но я не пошел, Савелий. Я был занят. Завтра, наконец, начинаются занятия, нужно подготовиться, настроиться, разобраться с расписанием… Сам понимаешь. Не до визитов. И вообще, Савелий… – Он немного помолчал. – И вообще, скоро зима, снег, Новый год… Знаешь, Савелий, так хочется на лыжи, да в Еловицу… Снег скрипит, мороз, еловые лапы… Сбиваешь снег лыжной палкой, он сыплется… Новый год, новая жизнь…

Он снова замолчал и задумался, уставившись в стол. Савелий тоже сочувственно молчал, прикусив язык, хотя ему страшно хотелось спросить, как у него с Еленой… Ведь было же ясно с самого начала – что-то происходит! А теперь Федор герой-освободитель, на белом коне, как рыцарь без страха и упрека, и она свободна… Правда, этот мальчик-программист, ее старый друг… Может, из-за него?

…В дверь позвонили, когда он сидел перед экраном компьютера, притворяясь, что заканчивает статью, а на самом деле бездумно глядя в окно. Оттуда долетал гомон голосов и шорох шин, день был на удивление теплый и солнечный, и Федор представлял себя в парке, возле реки… Синяя вода, желто-зеленая роща на том берегу, длинная и пустая песчаная полоска пляжа. Статья занимала его в данный момент в последнюю очередь…

Он не шевельнулся, не зная, как поступить. Он знал, кто это…

Звонок повторился, и Федор поднялся. Елена переступила порог, и дверь захлопнулась. Она молча смотрела на него, и он отметил, что она побледнела, осунулась, по-новому заколола волосы – на затылке, что делало ее взрослее. Знакомая голубая туника, расшитая блестящими камешками, и белые джинсы. Тонкая, высокая, с нежной кожей, не тронутой косметикой.

Он был готов фальшиво воскликнуть что-нибудь вроде: «Леночка! Какая приятная неожиданность! Прошу!» Но в горле словно ком застрял.

Они смотрели друг другу в глаза, и она вдруг заплакала. Некрасиво скривилась, зажмурилась, без звука, без всхлипа. Слезы побежали по щекам, оставляя мокрые блестящие дорожки. Он охватил взглядом ее острые ключицы, узкие плечи… Притянул к себе, приговаривая:

– Ну чего ты, глупая… Все позади… Все кончилось… Леночка, хорошая моя, все хорошо… Девочка моя родная…

Она подняла к нему заплаканное лицо, и он, теряя голову, прижался ртом к ее губам…

– Почему ты не пришел? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Ты же знаешь… Ты же сама все знаешь, – бормотал он, покрывая поцелуями ее мокрое от слез лицо.

– Если бы не ты, я пропала бы, я тебе так благодарна! Ты… Я таких не встречала! Ты замечательный, ты самый лучший, ты единственный! Я люблю тебя!

Она обняла Федора за шею, прижимаясь к нему, отвечая горячо на поцелуи, повторяя, что любит, умрет, не хочет жить без него…

Он осторожно снял ее руки со своей шеи…

…Паузу прервал Савелий, который не удержался и спросил:

– Почему, Федя? Я же видел, она тебе нравится! Почему?

Федор молча смотрел на него.

– Извини, что лезу… – смутился деликатный Савелий.