Ищи меня в отражениях (СИ)

Дверь захлопнулась, мой путь на волю был отрезан. Автобус тронулся и поехал дальше по шоссе, но скоро свернул с большой дороги. Через две минуты я с ужасом увидел первые ряды низких гаражей для легковых машин.

Опять гаражи! Я никогда не выберусь отсюда!

Внутри все задрожало, как от локального землетрясения. Я еще раз взглянул на обрюзгшего верзилу за рулем и в отчаянии понял, что вырваться силой не получится. Несмотря на большой живот, дрябло свисающий через пряжку ремня, руки у мужика были могучие, кулаки же размером чуть ли не с мою голову.

Разум сдался, но тело взяло инициативу на себя.

Я почувствовал, как меняюсь, превращаясь в кареглазого и курносого мальчика. На носу и щеках начали проклевываться веснушки и, как ни странно, мелкие прыщики. К счастью, водитель не обращал на меня особого внимания.

Тем временем, автобус свернул в один из рядов гаражей. Миновав первых пять или шесть, он остановился.

- Ну, вот и приехали, - сообщил водитель. Он заглушил мотор, достал помятую пачку сигарет, вытряхнул одну и сунул в уголок рта. Потом начал шарить по многочисленным карманам жилетки, извлекая перочинный ножик, одноразовую вилку, десяток брелоков и целую охапку пожелтевших чеков.

- Ну ёптыть... куда я их сунул-то, - беззлобно ругнулся он. Увидев коробку спичек на приборной панели, он просиял. - А, вот вы где спрятались! - со спичками он был любезнее, чем со своими пассажирами. Толстые пальцы привычным движением достали спичку, ловко чиркнули ею о торец коробка и бережно спрятали огонек между огромных ладоней. Ветра в автобусе не было, но чувствовалось, что сам этот ритуал вошел в привычку и доставлял водителю наслаждение. Толстяк раскурил сигарету, глубоко затянулся и пустил долгую струю дыма в лобовое стекло. Дым врезался в преграду, метнулся назад и заклубился, окутывая водителя желтовато-серым облаком. Сделав еще пару затяжек, водитель переместил сигарету в уголок рта и начал, кряхтя и поругиваясь, выбираться из-за руля. Я следил за каждым его движением, напряжение во всем теле росло с каждой секундой. И когда его туша, бесформенная и мешковатая, нависла надо мной, я готов был сейчас же умереть, чем пережить то, что он хотел со мной сделать...

Однако совершенно неожиданно дверь позади взвизгнула и отползла в сторону.

- Ну что, заяц, пойдем, поможешь разгрузить автобус, - сказал он, подталкивая меня к выходу. Мы оказались на улице. Я, все еще слегка ошарашенный, наблюдал, как водитель отпирает гараж, возвращается к автобусу и поднимает крышку багажного отделения. Я увидел, что оно под завязку забито пластиковыми ящиками, из которых рядами выглядывали горлышки бутылок с белой этикеткой и золотистой крышкой.

- Ну, че стоишь, - обратился ко мне здоровяк, - хватай ящик и пошли, покажу, куда ставить. Ты, кстати, мне удачно попался, а то радикулит замучил...

Я схватил ящик и рывком поднял. Он оказался страшно тяжелым, и я чуть не потерял равновесие, но все-таки выровнялся и поплелся в гараж.

- Ставь вон туда в угол, - водитель махнул куда-то в сторону, но я ничего не разглядел, кроме золотистой пыли, повисшей в воздухе. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, из мрака проступили пара цинковых ведер, старый велосипед на стене, полки с рядами пустых трехлитровых банок и еще каким-то хламом. В углу действительно было пусто, и я понес туда ящик с позвякивающими бутылками.

- Осторожней опускай! - закричал мужик, и я медленно поставил ящик на пыльный пол.

- Ну вот, - подытожил водитель, прислонившись к гаражной двери и перекатывая сигарету с одного уголка рта в другой. - Всего двадцать ящиков. Стаскаешь и свободен.

Я был рад без памяти, что самые страшные мои опасения оказались лишь плодом испуганного воображения. Хоть работа далеко не из легких, я все же благодарен этому человеку. Взмокшие подмышки, боль в спине и ногах были тем малым, что я с радостью готов заплатить за возможность ускользнуть от бесконечной пытки страхом.

И вот последний ящик водружён на место.

- Ну, я закончил, - сообщил я и медленно направился к выходу, но толстяк преградил путь. Сердце сжалось, а потом помчалось, как бешеное.

- Чтобы молчал и никому ни слова про водку, понял, пацан? - кусочек пепла упал на мои ботинки.

- Конечно! Кому мне рассказывать?

- То-то. Ну давай, иди уже, - он отодвинулся. Я поспешил протиснуться в дверной проем и зашагал прочь.

- Эй, пацан! Подожди... - услышал я вдогонку.

Останавливаться не хотелось. И я продолжал шагать мимо гаражей.

- Да подожди, говорю, - здоровяк догнал меня и сунул в руку что-то похожее на черную тряпку. Я остановился и посмотрел внимательнее. Оказалось, что это старая вязаная шапка. - Одень! - тут же потребовал он. - А то уши отморозишь. Ходишь без шапки в такой мороз... Вот и сын у меня такой же, и прыщавый, как ты. Не слушается, болтается с кем попало. Эх, и что с вами делать?! Куда направляешься сейчас?

- Домой.

- Это правильно. Тут остановка трамвая недалеко, помнишь?

- Да, я запомнил.

- Денег, говоришь, нету?

Он порылся в карманах и протянул мне мятую бумажку.

- Вот, на трамвай хватит. И не болтайся больше по улицам!