Ищи меня за облаками

После завтрака Антон был занят своими делами, Инна добросовестно изучала разделы вакансий, составляла и публиковала свои объявления. Она еще раз пересмотрела резюме, кое-что подправила – теперь она не стеснялась себя похвалить и подчеркнуть свои сильные стороны. Потом разместила резюме на нескольких сайтах. Все это она проделала неторопливо, тщательно, вникая в каждую мелочь. Ей нужно было убедить себя, что сейчас она не бездействует в другом городе, а продолжает жить деятельно и решает свои проблемы. Ощущение бездействия было сейчас особенно противно – она знала, что и Антон, и Федотов сейчас заняты, они «при деле».

Кое-как она дотянула до пяти часов вечера. А ровно в пять позвонил Федотов.

– Инна, я заеду за тобой! Ты готова?

– Мы опять на стройку поедем? – спросила она. Сердце колотилось, она, конечно, истомилась ожиданием и ничегонеделанием в чужом городе, но вникать в чужие дела ей тоже не хотелось. Соломатина вдруг сделалась упрямой и, не дожидаясь ответа, сказала: – Олег, я бы хотела просто спокойно поговорить с тобой. Тебя послушать, о себе рассказать. Странно это как-то увидеться после стольких лет и не поговорить.

– Ты права, – после секундной паузы ответил Федотов, – мы просто погуляем.

– Идет, – согласилась Инна.

Озерск был вытянут всеми улицами в сторону берега. Федотов и Соломатина шли, разглядывая дома. Центр города был старым и симпатичным.

– Вот так бы уметь строить, как раньше строили. Обычное жилье, а стоит больше ста лет, – заметил Федотов, указывая на старинный лабаз.

– Да, – односложно ответила Инна. Она не поддержала тему, поскольку ей хотелось поговорить о них самих.

– Я как-то почитал книжки про технологии. Знаешь, впечатляет. Но это ведь штучный товар. Нам такое не по плечу. Нам надо много, массово. Вот тот, кто придумает технологии, обеспечивающие качество для массового строительства, тот завоюет будущее.

– Думаю, да, – так же лаконично отреагировала Соломатина.

– И потом, еще проблема в том, что по дороге все новые отличные идеи превращаются в средненькие и старенькие. Рисковать никто не желает, деньги тратить на исследование тоже никто не хочет.

– Согласна, – рявкнула уже Соломатина и остановилась. – Федотов! Как ты думаешь, мне интересно слушать про проблемы строительства?

– Думаю, нет, – честно ответил Олег.

– Так чего же ты изводишь меня? Ты лучше о себе расскажи. Про свою жизнь. Понимаешь, мне это намного интересней…

– Инна. – Федотов повернулся к ней и как-то щегольски оперся на свою трость. – Я не знаю, что тебе рассказывать. Ты же ждешь подвигов, героизма и прочих таких вещей. А я из того, что мне пророчили, ничего не сделал. Не добился. Я пошел по другому пути. Более простому, ясному для меня.

– Это какому? – спросила Соломатина.

– Понимаешь, я не стал заниматься наукой. Это было интересно, но требовало усилий. А я был раздавлен тем, что тогда случилось. Видишь ли, понять, что ты хромой на всю жизнь, калека – в том возрасте это сложно принять. И отринуть это сложно. Заметь, наукой надо заниматься, как бы это сказать точнее, абстрагируясь. Да, дурацкое слово. А какая наука, если только и думал, как это я буду жить – как переходить через дорогу, как по лестнице подниматься, в автобус и трамвай входить. Это сейчас другой транспорт стал появляться. А ты помнишь, как это было десять лет назад. И живу я доме без лифта. Так что отдельное тебе спасибо за ту лестницу в больнице. Я тебя помнил все эти годы. Поверишь ли, ни на минуту не забывал. Уж не знаю, как это сейчас звучит, но тебя я помнил всегда. Иногда думаю, а не войди ты в мою палату, как бы сложилась моя жизнь?

– Да так бы и сложилась, дело в тебе, а не во мне.

– Ты не можешь этого понять. Да и много не помнишь. А я помню.

– Что же ты помнишь? – улыбнулась Соломатина.

Разговор наконец принял ту форму, о которой она мечтала, – форму воспоминаний. И еще ее обрадовало, что Федотов, оказывается, помнил те дни. Он, как выяснилась, даже не забывал ее.

– Хреново тогда мне было. Больница – штука так себе. Мне только нравилось, что я один в палате был. В интернате нас же до кучи в одной комнате спало. Кто храпит, кто сопит, кто книжки по ночам читает. Знаешь, это просто ужас, когда в комнате спит еще кто-то. Я понял это как раз после больницы – там же у меня царские условия были. Да, нога болела, но не верилось, что это навсегда.

– Врач просил меня не говорить это тебе. Они тогда уже все понимали.

– Да, знаю. Догадался потом. А когда появилась ты, все кувырком пошло. Раньше как – сон, процедуры, учебники почитать, завтрак, процедуры, опять книжки, опять занятия. Я столько прочитал тогда! Так учиться было хорошо! Я уже тогда понимал, знал, чем займусь. Ведь в голове только наука была. Столько всего хотелось открыть, доказать… Я очень любил математику.

– Я помешала?