Искала я милого моего

Спустя шесть часов голый Сирилл сидел на краю кровати и тупо смотрел в пол. Не то чтобы он был недоволен или чувствовал себя изнасилованным, но настолько его не выжимали ни разу в жизни. Он смутно помнил горячий шёпот: «Полночь, ты всё ещё хочешь уйти?» – и свое безумное: «Нет, нет, никогда», но в целом события этих часов слились для него в жаркий страстные бред, когда все желания сосредоточились на маленьком гибком теле, скользящем в руках, как змея. Настоящие змеи, впрочем, были сухими и тёплыми, а эта оказалась влажной и то раскалённой, то ледяной. Он сомневался, что сможет ещё раз повторить всё, что проделывал этой ночью, и в то же время не мог представить, что этого больше не повторится никогда. Несмотря на молодость, он был достаточно опытен, поэтому с трудом разлепил губы и спросил:

– Чем ты меня опоила, ведьма?

– Ничем, мой хороший, – необычайно мягко ответила Эмилия. – Но выпей сейчас. – И подала бокал.

– Просто вино?

– Светлое, как твои глаза.

Когда он допил, подошла и обняла, прижав его голову к своему животу, и некоторое время гладила по растрёпанным русым волосам, по плечам и по спине. Когда он перестал вздрагивать, отпустила и мягко толкнула назад. Сирилл почувствовал, что глаза закрываются сами собой.

– А вот теперь опоила. Отдохни, мой хороший. Тебе ведь уже никуда не нужно спешить?

– У меня ещё одно выступление под утро, – ответил он, едва ворочая языком. – Но, если что, Берти меня подменит.

– Берти?

– Братишка. Мы так похожи, что со второго ряда уже не отличить.

– Таааак, – протянула Эмилия, – я должна кое-что проверить, а ты спи. Когда проснёшься, всё уже будет кончено. Даст бог, ещё сваришь мне кофе.

«Ведьма», – хотел сказать он, но уже не смог.

В другое время Эмилия с радостью проскакала бы по пустым улицам на одной ножке, хороший секс всегда её тонизировал. Но сегодня кое-что не давало покоя, и стоило поторопиться, чтобы проверить.

Уже знакомая дверь, обитая железом, оказалась не заперта, да и сам дом открыт, заходи не хочу. Внутри тоже всё было нараспашку, и Эмилия легко нашла лестницу, ведущую в подвал. Вопреки ожиданиям, она привела её не в тёмный склеп, а в чистое помещение с яркими лампами под потолком, белыми шкафами, холодильной камерой и металлическим столом. Это могла быть и лаборатория, и операционная, и, при некоторых усовершенствованиях, пыточная.

Но сейчас место более всего напоминало капище: на полу, расчерченном сложнейшей схемой, лежало не тело даже – куски тел, сложенные в виде человеческой фигуры с раскинутыми руками и ногами. На ней светились семь крупных кристаллов, и воздух вокруг как будто загустел, наполняясь характерным гудением. Есения стояла чуть в стороне, окружённая разгорающимся защитным контуром высочайшей мощности. Эмилия похолодела, опознав древнейший ритуал созидания, который описан в книгах столь запретных, что их считали сказками. В самом деле, кому понадобится такое опереточное злодейство – магу с божественными амбициями? Абсолютному безумцу, поглощённому своей манией? Ведь ещё немного, и эта комната превратится в очаг катастрофы: схема начнёт тянуть энергию отовсюду. Сначала пострадают обитатели дома, затем придёт очередь соседей, жителей квартала, района, всего города… На этом, если повезёт, процесс остановится, голем, напоенный силами сотен и сотен жизней, восстанет и окажется почти бессмертным и навсегда связанным с тем, кто его создал. Но зачем?

Эмилия ощутила, как по её телу распространяется странная, почти приятная вибрация, обещающая слияние и растворение – ещё немного, и станешь частью огромного магического потока, а пока тебя наполняет предвкушение неземного наслаждения…

Эмилия поняла, что у неё остаются считанные мгновения, и сдёрнула с ноги туфлю. Красный лаковый снаряд пролетел половину комнаты и попал точно в цель – невысокий острый каблучок врезался в кристалл, венчающий окровавленную светловолосую голову. Полыхнул так, что фрагмент несчастного Берти превратился в пепел, остальные кристаллы погасли, вибрация прекратилась.

«Интересно, какого цвета были у него глаза», – некстати промелькнула мысль.

Есения, как подкошенная, рухнула на пол и завыла, запрокинув голову. Она заколотила кулаками по каменному полу, и на серых плитах появились кровавые разводы.

– Эй, подруга, чего уж так убиваться, – начала Эмилия, но не договорила, потому что Есения взвилась, как пружина. Движением, которое невозможно было отследить, она оказалась на ногах, а следующее, что увидела Эмилия – кованый мысок изящного ботиночка, несущийся ей в лицо.

«Где-то теперь Мадина», – подумала она, уворачиваясь от удара и пытаясь провести подсечку. Есения вывернулась и оказалась с другой стороны, неуловимая, как призрак, но вполне материальная – Эмилия уже успела почувствовать её кулак своей челюстью.

«По-хорошему, значит, не получится», – несколько запоздало сообразила она, и после нескольких финтов висок Есении наконец-то встретился с металлическим углом стола. Бедняжка упала, заливаясь кровью, а Эмилия, мучительно морщась, принялась стягивать её локти тоненьким и прочным ремнём.