Искатель, 1961 №6

Роберт познакомил Сашку со своим приятелем Василием Савченко, украинцем из Днепропетровска, «страстно желавшим служить в охранных войсках». Сашка сказал, что всегда рад землякам, и, как ожидал Сосновский, пригласил их на свадьбу. «Будет гулянка человек на сто или на двести», — расхвастался охранник.

Если бы подпольщикам удалось обезопасить свои «тылы», обеспечить алиби на случай расследования, приговор можно было привести в исполнение на свадьбе, в пьяной кутерьме. И тут Роберт вспомнил о Петере, солдате баншуца. Многое в поведении солдата говорило, что в его лице подпольщики приобрели настоящего друга. Роберт не забыл эпизода с экстренным поездом, о котором рассказал Шурик. Конечно, не было случайностью то, что Петер сообщил о поезде русским рабочим. Он догадывался, что среди них должны быть подпольщики, и нашел верный путь, чтобы предупредить их, не выдав себя.

Сосновский от имени Сашки пригласил Петера на свадьбу. Немец скептически улыбнулся и недоуменно пожал плечами, но после уговоров согласился. Так был заключен союз между немецким солдатом и подпольщиком[3].

Свадьба состоялась в бывшем актовом зале лидской средней школы, превращенной охранниками в казарму.

Из дневника Роберта. «Петер, сидевший рядом со мной и Савченко оказался в роли свадебного генерала. Кроме него, немцев на «семейном торжестве» охранника не было — немцы брезговали обществом своего холуя. Сашка был доволен, что у него в гостях «настоящий германец». Он то и дело подходил к ним и провозглашал тосты. Пили за Гитлера, за Германию, за Россию, за Украину, за гебитс-комиссара и за жениха. Через час в зале не осталось ни одного трезвого.

Свадьба превратилась в дикий разгул. Охранники с пьяными ужимками и присвистом танцевали гопака. Они избили оркестрантов, приведенных из гетто, и затеяли драку между собой. Лидские барышни завизжали, когда раздалось несколько выстрелов. Посыпалась штукатурка с потолка, осколки разбитой пулей лампы. По залу забегали лучи карманных фонарей. Я заметил, как Сашка, шатаясь, вышел из зала. Мы с Савченко двинулись вслед за атаманом, переступая через спящих. Никто не остановил нас, не окликнул. Мы медленно шли по темному коридору за Сашкой. Охранник вышел во двор казармы. Ночь была темная и дождливая. Возле уборной Сашка обернулся и промычал:

— А веселая у меня свадьба!..

Это и были его последние слова. Вася Савченко оглушил его могучим ударом кулака… Через две минуты мы вернулись в зал. Долгое время никто не беспокоился о командире. Лишь спустя полчаса в зале раздался истошный крик:

— Партизаны! Убили!

Поднялся переполох. Прогремела очередь, выпущенная из окна по чьим-то теням. Я тихо сказал Петеру:

— Хорошо, что никто из нас не выходил отсюда.

Петер понимающе кивнул:

— Да, никто из нас не выходил».

Савченко и Сосновского вызывали в комендатуру, допрашивали. Но вскоре отпустили. Петер подтвердил, что ни Роберт, ни Савченко не отходили от него ни на минуту. У полицаев, отнесшихся с уважением к свидетельству немецкого солдата, не возникло никаких сомнений в невиновности Сосновского. Убийство предателя приписали партизанам, якобы проникшим во двор казармы. Встретившись с Шуриком, Роберт спросил у него, что говорят в городе о свадьбе атамана.

— Знаешь, Роберт, все радуются. Вот бы, говорят, и других немецких прихвостней. У нас и листовка готова.

И Шурик прочитал текст новой листовки:

— «Товарищи! Кара партизан обрушилась на голову проклятого предателя. Не уйдут от расплаты иуды. Их не защитят немецкие штыки. Пусть они дрожат от страха! Все на борьбу с ненавистными захватчиками!

Товарищ, товарищ, берись за ружье,Фашист посягает на счастье твое,Пусть пуля твоя уничтожит врага,

Пусть будет Отчизна тебе дорога.

Да здравствует наша Советская Родина! Смерть фашистским оккупантам!»

— Хорошая листовка. Кто сочинял?.

— Это Толик, — с гордостью сказал Климко. — Он у нас еще в школе стихи писал.

— Жалко, но стихи придется выбросить… Ведь по ним можно догадаться, кто писал. У вас небось каждый в слободке знает, что Толик пишет стихи.

— Про него так и говорят — «сочинитель».

— То-то и оно… Пора нам, Шурик, выпускать листовки со сводками Совинформбюро.

— Радиоприемник нужен.

— Постараемся найти.

Петр Жуков, который в ближайшее воскресенье ожидал Сосновского на рынке, в ответ на просьбу подпольщика подыскать радиоприемник, почесал затылок и хитро посмотрел на Роберта.

— Есть кое-что на примете.

Шепотом добавил:

— Пускай кто-нибудь из ваших зайдет к Андрею Онацко. Его Мотя Наказных знает… Он сможет достать приемник.

Роберт, конечно, догадывался, что его группа не единственная подпольная организация в городе. Жукову были известны адреса многих явочных пунктов, но конспирация не позволяла ему делиться с Сосновоким этими сведениями. Только летом 1943 года, после ухода к партизанам, Сосновский узнал, как широка и действенна была сеть молодежных подпольных групп, руководимых горкомом партии.

ПОЖАР В ДЕПО