Искатель: Проклятие Древней крови

— А вы считаете, что в Акато-Риору нет человека, который поймет? Ваши имена как шифр, как красная тряпка. Почему вы носите их с таким вызовом, Тайный Огонь и Тайная Бухта?

Синия, чтобы занять руки, принялась расставлять на столе тарелки и приборы. Но когда Алишер озвучил ее имя на риорском, она упустила из ослабевших пальцев керамическую миску. Упав на деревянный пол, старая миска с сеткой трещин на дне разбилась на крупные черепки. Князь замолчал, глядя на осколки.

Тишину первым нарушил Игни.

— Вы забудете наши имена, князь, — повторил он ровным голосом. Он подошел к матушке, протянул руку ладонью вверх и едва заметно качнул. Синия, не задавая вопросов, достала из кармана и отдала ему ампулу с красной жидкостью. Последнюю. Игни, удерживая склянку двумя пальцами, продемонстрировал князю, слегка встряхнул.

— У нас это называют «квинтэссенцией». «Пятая сущность», если переводить на ваш язык. Младшие придумали название попроще: «Эликсир Древней крови». Слышали о таком?

Алишер медленно покачал головой. Игни не удивился.

— Мало кто слышал. А кто знал, тот молчал — по понятным причинам. Квинтэссенция спасала жизни. Буквально. Если ввести ее в кровь, она изгонит заразу, ускорит восстановление внутренних тканей, заставит органы в кратчайшие сроки восполнять кровопотери...

— Магическая? — хрипло уточнил Алишер.

— Разумеется, — не сдержал вздох Игни. — Это лекарство только для Древних, а для Младших...

— Яд? — предположил Алишер.

Комок в горле не дал ответить сразу же. Игни прочистил горло, выдохнул, про себя считая до десяти. Рассказ о том, каким образом эликсир действовал на Младших, не входил в его планы. Хватило только вопроса, чтобы воскресить в памяти их безумные крики, иступленный смех и страшные раны, которые они наносили себе сами, расчесывая тупыми ногтями кожу. 

— Можно и так сказать. — Оказалось, что он слишком хорошо помнил эксперименты отца по «смешению кровей». Игни оглянулся на матушку, надеясь по выражению ее лица понять, знала ли она, что он принимал в них участие. Синия спокойно подметала осколки, не поднимая глаз от своего занятия. Игни на мгновение прикрыл веки, чтобы возвести незримую стену и оставить все воспоминания за ней. Когда он вновь взглянул на Алишера, то говорил уже безо всяких эмоций. 

— Однако квинтэссенцию нельзя ввести в кровь только один раз, ваша светлость. И здесь начинается самая интересная часть. Вы были очень плохи. Заражение крови, судя по всему. Вы двигались, как старик, выглядели как живой труп и принимали вынужденную позу при сидении — скорее всего, к тому времени были поражены внутренние органы. Вы теряли мысль, постоянно касались руками головы, возбуждение сменялось торможением и, в конце концов, вы потеряли сознание, провалившись в беспамятство. Это знаки, говорящие о том, что ваша лихорадка близилась к своему логическому завершению. 

Кривая улыбка прилипла к губам князя, пока он молча выслушивал свой приговор. Игни еще раз красноречиво встряхнул кистью руки. Красная жидкость в ампуле лениво всколыхнулась.

— Квинтэссенция прямо сейчас очищает вашу кровь от заразы, побуждает сердце биться чаще, и вы чувствуете себя намного лучше, чем час назад. Но это временный эффект. Если ровно через десять часов после первого укола не ввести в кровь содержимое вот этой ампулы, — Игни заметил, как в единственном глазу Алишера вспыхнул алчный огонёк, и с едкой усмешкой уточнил, — а вы не сможете отнять её у меня силой, кстати. — Игни выдержал необходимую паузу, чтобы князь успел просчитать варианты и безжалостно закончил мысль. — Для вас лично процесс обратится вспять. Вы не протянете дольше трех дней, если заставите меня пожалеть о том, что я решил потратить на вас первую ампулу.

Загрохотали осколки, которые Синия ссыпала в мусорное ведро у печки. Князь дёрнулся от звука, как от удара. 

— Три дня, значит, — он уставился на свои длинные сухие пальцы, будто мысленно подсчитывая что-то. — Похоже на то... А если я забуду ваши имена, вы не откажете в помощи умирающему человеку, на которого уже потратили одну бесценную ампулу?

Игни сжал узкую склянку в кулаке. 

— Этого мало. Я рассчитываю, что вы расскажете мне всё, что знаете о Бродэке, — ровным голосом ответил он.

— Молодой человек, давайте договариваться иначе. Вы не ставите мне условий и не чините препятствий, а я в качестве ответной любезности не рассказываю никому о том, кто вы и откуда, — почти нежно промурлыкал Алишер. — Я ведь уже не впервые встречаю такого, как вы, с идиотским фальшивым именем, с биографией, которая шита белыми нитками. И где он теперь? Недавно видел некролог в газете. Вы, огнерожденные, будто нарочно подставляетесь. Вызываете огонь на себя, м?

Донельзя довольный своей шуткой, Алишер откинулся на спинку кресла и с превосходством глянул сквозь прищур на Синию. Не в силах больше выносить их разговор, она, хлопнув дверью, закрылась комнатушке с колченогой медной ванной. Присела на бортик и зажала рот обеими руками, сдерживая рвущийся наружу крик.

Взбешённый Игни навис над князем и прошипел: