Исход из Длинного Солнца

— Гиераксдень или фелксдень, мне кажется.

— Тела, а? Стервятники?

— Нет. Только небоземли, здание и камни.

— Зеркала, обезьяны, олень? Карты, чайные чашки… э… лента? Какая-нибудь цветная лента? Домашние птицы, ничего подобного?

— Нет, Ваше Высокопреосвященство. Ничего подобного.

— Пространство… хм… большой размер? Небоземли, а? Вы были… э… не бесчувственны к ним?

— Я знала, что они там были, Ваше Высокопреосвященство. На самом деле они казались значительными, хотя не могу сказать, почему.

— Мы, э, продвинулись? Да, продвинулись. На самом деле произошло, вы сказали? Здание упало, а? Вы спаслись.

— Да, это было начало сражения. Я хочу сказать, Ваше Высокопреосвященство, что сейчас мы называем это началом. А в тот момент мы чувствовали, что уже долго сражаемся, что те из нас, кто сражался с самого начала, сражались очень много. — Майтера Мята замолчала, размышляя.

— Мы были как дети, которые в первый раз пришли в палестру год назад. Когда начинается новый год, эти дети чувствуют себя старожилами, ветеранами. Они советуют новичкам и покровительствуют им, хотя их собственное образование едва началось.

Прилипала одобрительно хмыкнул:

— Я, хм, сам замечал нечто подобное.

— И сейчас… я имею в виду перед тем, как мы пошли в тот дом, где был спасен кальде. Сейчас все успокоилось. Четвертая окружена, но никто не хочет сражаться с ней. Мы чувствуем, что Орлан колеблется, и вы подтвердили это. Аюнтамьенто внизу, в туннелях, и те из нас, кто думал о сражении с ними, поняли, как трудно будет выковырять их оттуда. Мы осмеливаемся надеяться, что найдется какой-нибудь другой путь. Вот почему я пошла с вами в тот дом.

Она подождала, что ответит Прилипала, но тот промолчал.

— Люди приходили, чтобы, если можно так выразиться, рассказать нам, как храбро они сражались и что сделали. И я, глядя на них, думала: «Кто ты? Если ты такой знаменитый боец, почему я даже не замечала тебя раньше?» Бизон, например, делал все и участвовал почти в каждом сражении.

И Шерсть, как мне кажется. Шерсть делал очень много, никогда не увиливал, и даже не всегда говорил «Я это сделаю, генерал», как и Бизон; но если нам приходилось отступать, и я глядела назад, то всегда видела только одного человека, еще стреляющего, когда все остальные уже убежали и прыгуны — гвардейцы, Ваше Высокопреосвященство, труперы Гражданской гвардии — находились на расстоянии вытянутой руки, и это был Шерсть.

А потом я вспомнила, что Шерсть погиб, и подумала, где сейчас другие, которые скакали со мной, где Калужница, которая привела нам лошадей, все свое имущество? Я надеюсь, что она жива, Ваше Высокопреосвященство, но я не могла определить ее местонахождение, найти ее, а все эти новые люди рассказывали о замечательных подвигах, которые они совершили, а я совсем не помнила их. Сцинк руководил атакой на Палатин и лишился обоих ног. Где он? Где гигант с дыркой в зубах? Я даже не помню его имени, но помню, что глядела на них снизу вверх; гигант должен быть раза в два выше меня, и я удивлялась тому, что нашелся настолько большой человек, что ударил его по зубам и, интересно, чем, и что случилось с ним после этого.

— А как его звали?

— Гиганта, Ваше Высокопреосвященство? Не помню. Котенок? Или Кот, что-то вроде этого. Нет, Мурсак. Правильно. Мурсак. Это означает кот-мужчина, Ваше Высокопреосвященство, так что можно подумать о Рычащей Сфингс, покровительнице Тривигаунта. Коты ее, коты и львы. Но в моем сне не было Мурсака.

— Но был человек, который спас вас.

— А, этот. Это был Грач, но грачи не посвящены никакому богу, верно, Ваше Высокопреосвященство? Орлы Паса. И ястребы, потому что ястребы — маленькие орлы, или что-то в этом роде. Дрозды и жаворонки — Молпы, но грачи не поют. Домашняя птица — Фелксиопы, как Ваше Высокопреосвященство сказали мгновение назад, но грачи… подождите.

О, я поняла, Ваше Высокопреосвященство. Я думала о списках, верно? Думала о списках вместо животных и того, на что они похожи. И грач похож на ночную клушицу, домашнюю птицу Шелка. Кальде купил ее, чтобы пожертвовать богу, просветлившему его. Люди думали, что это Пас, похоже, что почти все так думали, но я спросила кальде, и он сказал, что это один из младших богов, Внешний. Я не слишком много знаю о нем, Ваше Высокопреосвященство. Я уверена, что вы должны знать больше, но ночные клушицы должны быть посвящены ему. Или, если нет, они связаны с ним сейчас, потому что кальде выбрал одну из них для жертвы. Не правда ли, Ваше Высокопреосвященство?

Прилипала не ответил.

Майтера Мята подумала, что надо встать и посмотреть, не ушел ли он. Ей показалось, что она спала даже тогда, когда говорила вслух; но было так приятно, чересчур приятно лежать там, где она лежала, с Бизоном, негромко храпевшим на соседней кровати, и Гагаркой, глядевшим на них.

— Гагарка? — тихо позвала она. — Гагарка.

Гагарка принесет ей воды, безусловно, принесет воды, если она попросит его, графин холодной чистой воды, свежей, только что из колодца, и стаканы. На этот раз громче:

— Гагарка!

«Да, Мама. Я здесь».

* * *

— Гагарка, сын мой?