Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

Не ожидая приказаний с наблюдательных пунктов, которые были в нескольких десятках саженей от батарей впереди и команды с которых подавались голосом и передавались по цепочке, орудия моментально снялись с позиции и ринулись вперед. Последовавшие за тем крики: «Огонь!», «Куда?», «Кто приказал?», «Назад!», «С передков!» — остались без впечатления. Через минуту орудия уже на рысях перевалили через бугор вперед. Перед нашими глазами открылась потрясающая картина: реденькая цепь 2-го батальона полковника Рязанцева двигалась вперед, приближаясь к красным, которые отдельными, весьма солидными по численности, но расстроенными нашим огнем, группами и находившиеся еще в беспорядке, почти полукольцом окружали нашу цепь, насчитывающую около 130 стрелков, в то время как силы противника, бывшего на льду Сиваша, исчислялись около 2000 штыков. До сих пор, при стрельбе с закрытых позиций беглым огнем, была возможность избежать катастрофы единственно потому, что противник был расстроен нашим непрерывным огнем из восьми орудий по противнику, метавшемуся по льду и не находящему себе укрытия от поражающего его огня. С юга в это время к красным приближались цепи 3-го батальона полковника Потапова^{217}

. Вдруг мы увидели, как отдельные люди из 2-го батальона бросились внезапно назад, но остальная цепь продолжала двигаться к красным, которые бегом, выравниваясь на ходу, в момент, когда наши батареи прекратили огонь и вылетали на бугор, привели себя в порядок и, при полном нашем молчании, еще не успевших снять орудия с передков, на наших глазах стали окружать цепь 2-го батальона. Среди артиллеристов раздалось несколько возгласов: «Смотрите — наши сдаются!» К своему ужасу, я увидел, как стрелки 2-го батальона бросили свои винтовки, а по батареям сразу же красные открыли весьма солидный ружейный огонь. Раздалась команда «С передков!», и с дистанции полутора версты батареи открыли с открытой позиции огонь по красным. Каждый снаряд, попадая в группы красных стрелков, заставлял их бросаться в разные стороны, а на льду оставались лежать по нескольку человек убитых и раненых. В это время часть красных устремилась на цепи 3-го батальона, подошедшего к ним уже на полверсты, и стала их теснить. Остальные группы красных, бывшие перед батареями, метались по льду. Интересно то, что я ни разу не заметил, чтобы наш снаряд, попавший на лед, оставил бы после взрыва воронку с водой, так сильно промерз Сиваш. Красные открыли очень сильный огонь по батареям, от которого не замедлили появиться потери. Вскоре к этому обстрелу батарей прибавился и артиллерийский. Стала стрелять красная батарея с закрытой позиции, и показались густые колонны красной пехоты, приблизительно верстах в шести, двигающиеся облическим движением с северо-запада на юго-восток. Батареям было приказано отойти за бугор. В то время, когда 3-я батарея снималась с позиции, были ранены юнкер Негров, ездовой Саляник и две лошади, 4-я же батарея свое одно орудие вывезла только на корне, так как остальные лошади были убиты.

Возле хутора Тимохина 3-й батальон полка попал в очень тяжелое положение. Он отбивался, переходя в контратаки. Все офицеры были или убиты, или ранены. Командира батальона, полковника Потапова, тяжело раненного, стрелки с трудом вынесли из боя. Небольшая часть батальона попала в плен, а остальные, расстреливаемые огнем, устремились в нашу сторону, неся сильные потери. Теперь получилось так, что мы остались почти без пехоты. Сохранился еще только 1-й батальон полка, тоже уже понесший потери, и пулеметные команды. На Перекопской позиции также в этот день шел сильный бой и прислать нам оттуда в помощь пехоту не могли. Только часа через полтора подошла еще одна батарея, бывшая при 1-м полку. Остатки 2-го полка, пехотные и батарейные пулеметы, своим интенсивным огнем при поддержке огня батарей остановили наступление красных в сторону Армянского Базара и хребет на линии Караджанай — хутор Тимохина был удержан полностью. К сожалению, не имея пехотных резервов, только огнем артиллерии остановить продвижение красных на юг было нельзя.