Исход (Том 1)

Ник был подавлен и немного напуган тем, как велика оказалась его страна; никогда раньше он не понимал, насколько просто было поднять большой палец, зная, что рано или поздно теория относительности сыграет тебе на руку. Остановится машина, которую обычно ведет мужчина с банкой пива, уютно пристроившейся между колен. Он захочет узнать, куда тебе надо, а ты передашь ему листок бумага, который всегда держишь в нагрудном кармане, листок бумаги, на котором написано: «Привет, меня зовут Ник Андрос. Я глухонемой. Извините, но это так. Я путешествую автостопом. Большое спасибо, что подвезете меня. Я могу читать по губам». И этого было достаточно. Этот парень ничего не имеет против глухонемых (хотя некоторые и имеют, но их все же меньшинство), ты впрыгиваешь в машину, и он везет туда, куда тебе надо, или хоть какую-то часть в этом направлении. Машина поглощает дорогу и выплевывает мили из выхлопных труб. Машина была формой передвижения во времени и в пространстве. Она делала ненужными карты. Но теперь здесь не было машин, хотя на большинстве этих дорог машины все же оставались действенным средством передвижения миль на семьдесят-восемьдесят, если быть в пути очень осторожным. А когда случалось попасть в настоящую пробку, то можно было бросить свой транспорт, пройти немного, а потом сесть в другой автомобиль. Без машины они с Томом напоминали крошечных муравьев, ползущих по груди упавшего великана, муравьев, бесконечно пробирающихся от одного соска к другому. И поэтому Ник полулежал-полумечтал, что, когда они

наконец-то встретят кого-нибудь (он ни на минуту не сомневался в возможности подобного), все это произойдет так, как в былые беззаботные дни его бродяжничества: из-за вершины ближайшего холма появится до боли знакомое поблескивание хрома, эти солнечные зайчики, одновременно слепящие и радующие глаз. Это будет самая обыкновенная американская машина, «шевроле-бискайн» или «понтиак-темнест», старое, доброе, катящееся детройтское железо. В его мечтах никогда не появлялись «хонда», «мазда» или «ягуар». Эта американская красавица приблизится, и он увидит за рулем загорелого мужчину, выглядывающего из окна. Этот мужчина улыбнется и скажет: «Боже праведный, мальчики! Забирайтесь ко мне, а там уж мы разберемся, в какую сторону направиться!»

Но в тот день они никого не встретили, а десятого июля повстречались с Джулией Лори.

Стоял еще один невыносимо жаркий день. Большую часть дня они проехали, обвязав рубашки вокруг талии, оба они так загорели, что теперь цветом кожи почти не отличались от индейцев. Они не очень хорошо себя чувствовали, по крайней мере сегодня, и все из-за яблок. Зеленых яблок.

Ник с Томом наткнулись на старую яблоню в фермерском дворе, там они и висели — маленькие, зеленые и кислые, но оба так долго были лишены свежих фруктов, что им казалось, будто они вкушают амброзию. Ник заставил себя остановиться после двух яблок, но Том с жадностью съел целых шесть, одно за другим. Он проигнорировал жесты Ника, просившего остановиться, — когда уж какая-то мысль появлялась в голове Тома Каллена, он превращался в капризного и вредного четырехлетнего мальчишку.

В результате, начиная часов с одиннадцати и весь остаток дня, Тома мучили рези в животе. Пот катился с него градом. Он стонал. Слезал с велосипеда и вел его рядом, даже если уклон был совсем небольшой. И хотя Ник был раздосадован тем, что они слишком медленно продвигаются вперед, он не мог удержаться от некоего сочувственного удивления.

Когда к четырем часам дня они добрались до городка Пратт, Ник решил, что на сегодня хватит. Том благодарно распластался на скамейке в тени автобусной остановки и моментально заснул. Ник оставил его там, а сам направился в деловой квартал городка в поисках аптеки. Он разыщет таблетки пентобисмола и заставит Тома принять их, когда тот проснется, хочет Том этого или нет. Если понадобится целый пузырек, чтобы поднять Тома на ноги, что ж, так тому и быть. Ник хотел, чтобы завтра они наверстали упущенное.

Рядом с местным театром Ник обнаружил аптеку и проскользнул внутрь сквозь открытую дверь, остановился на мгновение, вдыхая знакомый разогретый, затхлый, некондиционированный воздух. К его запаху примешивались и другие — сильные, отвратительные. Но над всем преобладал аромат духов. Возможно, несколько флаконов взорвались от жары.

Ник оглянулся в поисках таблеток от болей в желудке, пытаясь вспомнить, портится ли пентобисмол от жары. Что ж, на этикетке все будет написано. Взгляд его скользнул мимо манекена и тут он заметил то, что искал. Он сделал два шага в этом направлении, когда понял, что никогда раньше не видел в аптеках манекены.