Искра (СИ)

Эльфийка, что теперь была лишь оболочкой, ведомой древними, склонилась над ним:

— Лучше бы вы убили ее. Ты, мерзкий испуганный человечек, сам взрастил убийцу того, ради чего ты жил. Достойная нашего дара, она будет тебе палачом.

Забери…забери…забери, забери… Убей! Убей… Убей, убей… Сделай это… Отомсти за дитя… Убей его!

Магическая вернула себе контроль, сопровождаемая хором голосов в голове.

«Это они всегда вели меня к новым дарам!»

Они всегда были рядом. Обида кольнула сознание, но девушка отмахнулась от него.

«Не сейчас»

Юан, растянувшийся на земле, безоружный, теперь напуганный, смотрел на нее глазами полного ужаса.

— Не делай этого!

Она горько рассмеялась, ощущая, как неправильное удовольствие от жуткого зрелища и предвкушения накрывает ее.

— Не смой молить о пощаде. Не ты, — она коснулась его щеки, щетина кольнула пальцы. Она сделала еще шаг, простирая над ним руки.

Рыцарь почувствовал, как жар наполняет его тело, сердце застучало так быстро и громко, разгоняя кровь.

— Моя душа чиста перед моим повелителем! Да примет же он меня в свои объятия!

Его кровь буквально закипала. Он закашлялся, ощущая, как жидкость заполняет нос и горло. В ушах что-то будто лопнуло… Боль ослепляла, он пытался сдерживать крик, не доставляя удовольствие ненавистной эльфийке, но, когда же попытался, начал захлебываться.

— У тебя нет души.

Ее слова как-то вскользь коснулись агонизирующего разума, который был в панике, пытаясь спастись, придумать, как выжить.

Она вновь наклонилась к его лицу. Черные волосы разметались, точно змеи, колыхались от налетевшего порыва ветра, бледное лицо, измазанное землей и кровью, улыбалось так, будто эльфийка познала абсолютное счастье:

— Да будешь ты наказан за грехи свои по заслугам! — она рассмеялась, все еще смотря своими безумными черными глазами.

«Нет, невозможно!» — последняя мысль, боль уже слилась в единый поток, казалось, в какой-то момент даже начала доставлять удовольствие. Но то был лишь обман.

Юан умер.

Я смотрела в его безжизненное лицо, и сердце мое ликовало! Убийцы стольких эльфов жизнями поплатились за нанесенное оскорбление моему миру. Древние, наши общие создатели, явили себя в решающий час, чтобы склонить чашу весов на сторону правды.

Этот дар… Он рокотал внутри. Так громко звенел множеством голосов, что заглушал звуки извне, утихающая кровопролитная битва меня теперь совсем не касалась, ибо внутри была борьба совсем иная.

— Прими нас… Прими… Да… Возьми в свои руки… Вери справедливость…

Они убеждали, так настойчиво предлагали принять эту мощь. Из сосуда временного стать им вечным пристанищем.

— Справедливость, да? — мой голос звучал твердом, — Если бы я увидела справедливость в час нужды, когда денно и нощно молила о ней, я бы поверила, не сомневалась бы ни секунды, лишь бы никто в этом море не пережил подобного испытания. И легко пожертвовала бы даже собой, отдавая собственное тело в ваше распоряжение.

Когда я замолчала, они снова зароптали, обещая много всего. Лишь один голос, спокойный и уверенный, выделялся из общего хора. Он был твердый, явно мужской, теперь со мной говорил он:

— Только ты можешь решить, маленькая Искра, стремишься ли ты прожить свою жизнь, — все остальные притихли, я слышала только его, а он будто сам стал еще тише, — Ему будет сложно без тебя…

Когда же я подумала о Джиоре, в моей душе будто снова наступила весна. Я видела его улыбающиеся глаза, ощущала касание крепких рук, слышала голос, что так забавлял меня сначала, а потом заставлял трепетать. Перед ним я была точно маленькая птичка, пытающаяся сопротивляться буре. Он стал для меня светом, моей искрой, что разжигала желание жить и быть с ним рядом.

— Решайся, дитя. В ином случае, мы все равно еще повстречаемся. Мы больше не покинем наших детей.

Я глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться на внешних раздражителях: вот, я слышу, как ветер пытается всколыхнуть примятую траву на равнине, чувствую его касание, медленно открываю глаза — солнце, прикрываемое тучами, клонится к закату, глаза заболели, стального цвета небо залило светом.

Чувствую, как силы покидают меня, начинаю оседать на траву. Слышу родной голос, он уже близко, подхватывает меня.

Я улыбаюсь, видя где-то перед глазами русло знакомой ледяной бурной реки, и проваливаюсь в родные объятия забытья.

ЭПИЛОГ

10 лет спустя

Дернулась точно от кошмара, прищурилась от яркого света. Служанка торопливо распахивала плотные шторы, что-то лепеча.

Пытаюсь прийти в себя, отогнать тяжелый сон, в горле пересохло.

— Воды, — вытягиваю руку, не поднимая головы с подушек. Прислужница вложила кубок.

— Я подготовила платья, Ваше Величество. Вас ожидают.

— Что? Уже?! Сколько времени? Почему не разбудила раньше?

— Его Величество строго-настрого запретил вас беспокоить.