Искривление

Затем, бродя от каюты к каюте, Лэнс приводил в чувства своих товарищей по плаванию. У кого были сломаны ребра, руки, ноги, кости черепа. Целых и невредимых не оказалось. Однако умер лишь один – механик. Ему сломало шею.

На огромном корабле находились пятьсот ученых, каждый из которых представлял свою область научных знаний. Рид, выступая от имени американской науки, накануне сделал звонок в продовольственный комитет в Женеве.

– Нужно что-то делать с Китаем и Индией, – настаивал Рид. – Там может случиться все, что угодно. Люди голодают, они умирают массами. Если Запад поделится половиной ресурсов, это продемонстрирует Востоку вашу готовность помочь.

– Мы ничем не можем помочь, – резко ответил председатель комитета. – У нас своя задача – прокормить Запад.

– Но вы не можете пренебречь ими! Это слишком опасно. Восток только и ждет повода натравить людей на нас.

Председатель отмахнулся.

– Мы едва можем позаботиться о себе.

Рид швырнул трубку на место. Каждый ученый в Америке был напуган перспективой конфликта с Востоком, особенно с учетом того, что западная цивилизация раздирала сама себя грызней своих лидеров. Потребовалось немало времени, чтобы отобрать пятьсот людей, снабдить чрезвычайными полномочиями и отправиться из Нью-Йорка в Женеву, чтобы заставить комитет отказаться от своей глупой самоубийственной позиции.

Другой пилот взял на себя управление. Поврежденный корабль начал медленный спуск.

На высоте девяти с половиной миль по всех отсеках зазвенела сигнализация. Тревога! Рид и Лэнс бросились в рубку управления.

– Нас преследует корабль, сэр, – холодно сказал пилот. – Нам не хватит скорости…

– Ложитесь в дрейф, – приказал Рид. – Не давайте им повода стрелять.

Пятно на экране визора быстро увеличилось и превратилось в гладкий черный японский истребитель двадцать седьмого века. С командой из шестидесяти человек, вооруженный смертоносными замораживающими лучами и силовой оболочкой, облегченный до последней возможной унции ради скорости и смертоносности, – это было самое опасное небесное оружие из когда-либо созданных.

Корабль ученых мелко завибрировал, повиснув на слабых зарядах отрицательной гравитации. В секунды вражеский объект преодолел разрыв. Всех отбросило в сторону ударом, когда он ударил о бериллитовую обшивку и прильнул магнитами к отверстию шлюза. Все двигатели корабля замолкли, остановленные магнитной силой, удерживающей их роторы, поскольку обшивка была из немагнитного сплава.

– Откройте люк, – устало сказал Рид.

Пилот нажал рычаг. По коридору разнеслись шаги. Через, мгновение дверь в рубку распахнулась. Низкорослые желтокожие люди, одетые в шелковые шорты и майки, с кривыми ногами в сандалиях, влились в комнату.

– Мы реквизируем этот корабль во имя Востока, – рявкнул их лидер. Он развернулся. – Арестовать каждого на борту и освободить судно.

ДВЕ МУЖЧИН забрали оружие у пилота, Лэнса и Рида, а трое других надели каждому наручники. Затем их надежно сковали цепью и по коридору повели во вражеский корабль.

Парами их втягивали в обширный трюм самолета, пока не забили в него всех пятисот ученых и команду из двух сотен человек. Затем, с натуженным воем двигателей, корабль поднялся в небо.

В трюме было довольно светло и тепло. Весь день они лежали на полу, не двигаясь. Утром и вечером им давали крошечные порции синтетических пищевых капсул. В очередную раздачу Рид задержал маленького японца, который разносил капсулы по его стороне трюма.

– Где мы сейчас? – спросил он.

– Зачем тебе это знать? – проворчал человек.

– Любопытно.

– Над центром Европы.

– А время? – поинтересовался Рид.

Японец посмотрел на него с подозрением.

– По той же причине, я полагаю? – сказал он саркастически.

Рид кивнул.

– Около восьми часов вечера. Может быть, вы надеетесь убежать? Нигде, кроме Японии не клепают таких дешевых и прочных цепей. Из них не вырваться, уж поверь… Да. А через час мы будем над Южной Сибирью. Может, тебе захочется там жить? Может быть…

Он повернулся к нему спиной и продолжил раздавать еду. Рид откинулся назад. Звон цепей, когда его коллеги-ученые поднимали руки, чтобы заполучить капсулы, не раздражал его. Он ждал, пока три японца не уйдут, затем еще несколько минут пристально смотрел на дверь, пока не убедился, что они не вернутся до утра.

Кант, уставший, безнадежный и голодный, безразлично наблюдал за ним. Рид сел, извиваясь между Кантом и Лэнсом, освободив себе немного места. Внезапно он напряг мышцы под тяжелыми стальными оковами. Его лицо исказилось, пока он сосредоточенно пыхтел.

И встал – свободный.

Наручники лязгнули об пол. Кант и Лэнс изумленно подняли головы. Внезапное движение привлекло всех в трюме.

– Тш-ш! – негромко прошипел Рид. – Сядьте.

Они сделали это так тихо, как позволяли их цепи.

– Теперь попытайтесь освободиться. Это трехмерные наручники, а вы можете перемещаться в четырех измерениях. Они не могут удержать вас. Вспомните, это всего лишь вопрос воли.