Искривление

– Сейчас разгар дня, Эдгар, мой дорогой, – возразила жена. – Просто доктор Ранкин опустил жалюзи и…

– Пожалуйста, – вмешался доктор. – Если вы не возражаете, мне нужно кое-что прояснить.

Он приблизил к Стоуну свой офтальмоскоп. Когда он посветил, в глазах Стоуна все вдруг почернело, и он громогласно заявил об этом доктору.

– Почернело? – беспомощно повторил доктор Ранкин. – Вы уверены? Не внезапная вспышка света?

– Чернота, – утверждал Стоун. – И чья это была идея, поместить меня в кровать, усыпанную хлебными крошками?

– Она только что застелена…

– Здесь крошки, я, кажется, ясно сказал. И в подушку будто камней напихали.

– Что еще беспокоит вас? – спросил встревожено доктор.

– Холодновато тут у вас, – Стоун ощутил, как его снова охватил страх. – Было лето, когда я свалился с лестницы. Только не говорите мне, что я пролежал без сознания до самой зимы.

– Нет, па, – ответил Арнольд. – Это было вчера.

– Я позабочусь об этом, – твердо сказал доктор Ранкин. – Боюсь, вам и сыну придется уйти, миссис Стоун. Мне нужно сделать несколько тестов с вашим мужем.

– Он будет в порядке? – жалобно откликнулась она.

– Конечно, конечно, – рассеянно ответил доктор, хмуро посматривая на дрожащего пациента. – Шок, видите ли, – пробормотал он.

– Черт возьми, па, – сказал Арнольд. – Мне жаль, что так случилось. А я как раз прибрал дорожку.

– И мы позаботимся о магазине, пока тебе не станет лучше, – пообещала миссис Стоун.

– Даже не думайте! – завопил Стоун. – Вы разорите меня!

Доктор торопливо закрыл за ними дверь и вернулся к кровати.

Стоун целиком закутался в легкое летнее одеяло. Никогда еще в жизни его так не морозило.

– Разве вы не можете дать мне побольше одеял? – пожаловался он. – Вы же не хотите, чтобы я умер от пневмонии?

Доктор Ранкин открыл жалюзи и спросил:

– Что вы видите?

– Ночь, – проскрежетал Стоун. – Еще одна идея экономить электричество, соединили жалюзи с выключателем?

Доктор опустил жалюзи и сел возле кровати. Его бросило в пот, пока он отыскал кнопку вызова и нажал ее. Вошла медсестра, и пристально всмотрелась в их сторону.

– Почему вы сидите без света? – спросила она.

– Ха? – воскликнул Стоун. – Он включен.

– Сестра, это я, доктор Ранкин. Принесите мне кусочек наждачной бумаги, несколько ватных тампонов, кубик льда и обед для мистера Стоуна.

– Есть что-нибудь, что ему вредно?

– Это я и хочу узнать. Поторопитесь, пожалуйста.

– И побольше одеял, – добавил Стоун, трясясь от холода.

– Одеяла, доктор? – удивленно спросила она.

– Штук семи хватит, – сказал тот. – Я думаю.

Потребовалось десять минут, чтобы в палату доставили все, что нужно. Стоун продолжал клянчить одеяла, даже когда его укрыли всеми семью. Его все еще бил озноб.

– Может, немного горячего кофе? – попросил он.

Доктор согласился, медсестра наполнила чашку, и по требованию Стоуна добавила ровно полторы ложки сахара. Едва больной отхлебнул кофе, как тут же фонтаном выплеснул его изо рта.

– Он ледяной! – взвизгнул он. – И кто же мешает в него соль?

– Соль? – медсестра старательно рассмотрела поднос. – Так темно здесь.

– Я позабочусь об этом, – поспешно сказал доктор Ранкин. – Спасибо.

Она осторожно добралась до двери и вышла.

– Попробуйте это, – сказал доктор, подав еще одну чашку.

– Совсем другое дело! – воскликнул Стон. – Черт бы побрал этих неумех. Таким нельзя позволять работать в больницах.

– А теперь, если вы не возражаете, – сказал доктор, – я бы хотел провести несколько тестов.

Стоун все еще был сердит за шутку, сыгранную над ним, но охотно выполнил все задания.

Закончив, доктор Ранкин откинулся на стуле. Пот лился по его лицу и за воротник, а выражение на лице стало таким ошеломленным, что Стоун порядком встревожился.

– Что случилось, доктор? – У меня… мне того…

– Нет, нет. Ничего страшного. Никакой опасности. По крайней мере, я надеюсь на это. Но я не могу быть полностью уверен.

– Вы не можете быть уверены, буду я жить или помру?

– Послушайте, – с мрачным видом доктор Ранкин подсел ближе. – Сейчас самый разгар дня, и все же вы ничего не видите, пока я не затемняю комнату. Кофе был горячим и сладким, а вам он показался холодным и соленым, но как только я добавил кубик льда и ложку соли, как он для вас обрел прекрасный вкус. Сегодня – небывало жаркий день, но вы мерзнете. Вы сказали мне, что наждачная бумага чувствуется гладкой, а затем ругались, что кто-то воткнул булавки в ватные тампоны, хотя их там, разумеется, не было. Я показывал вам предметы разного цвета, и вы видели фиолетовый вместо желтого, зеленый взамен красного, синий, где должен быть оранжевый и так далее. Теперь вы понимаете?

– Нет, – испуганно ответил Стоун. – Что случилось?

– Я могу только предполагать. Мне пришлось удалить осколок кости из вашего мозга. Очевидно, он перемкнул сенсорную систему.

– И что произошло?

– Каждое из ваших чувств было полностью изменено. Вы ощущаете холод вместо жары и жару вместо холода, вкусное вам кажется невкусным, а невкусное вкусным, грубое и гладкое так же поменялись местами, как и прочее. И вдобавок вы видите цвета наоборот.

Стоун подскочил.

– Душегуб! Жулик! Вы угробили меня!