Искры

Со дня явления святого знамения армянская церковь установила праздник, справляемый по сию пору. Со дня явления святого знамения Вараг стал Сионом армянских гор; его вершина, склоны и подножие покрылись монастырями, и множество церковников заполнило эти обители. Долгие годы святое знамение хранилось в Варагском монастыре, и тысячи паломников стекались туда на поклонение. Богатые и бедные жертвовали золото и серебро, свое имущество и поместья служителям святого знамения, чтоб это прославленное священное место Васпуракана было благословенно во веки веков. Иноки вкушали плоды народного благочестия и возносили к небу молитвы за суетный мир.

Гагик Арцруни израсходовал крупную сумму денег и сделал для св. знамения раку и хранилище. А царевич Ашот, потратив тридцать тысяч золотых, украсил хранилище жемчугами и другими драгоценными каменьями. Сенекерим, последний царь из династии Арцруни, отказавшись от царства и передав его греческому императору, не захотел расстаться со святыней и увез с собой раку в Себастию. Впоследствии св. знамение было вновь перевезено в Вараг вместе с прахом злосчастного царя и в течение долгих лет служило предметом алчных вожделений различных деспотов. В 1651 году курдский бек Сулейман, под командованием атамана разбойничьей шайки Чомара, разорил Вараг и увез в плен святое знамение. Исчезли в несколько дней плоды вековых щедрот благочестивого народа. Четыре года святыня находилась в пленении. Это были дни великой скорби и траура для жителей Вана. Много раз были посланы посредники с богатыми выкупами и, наконец, с большим трудом удалось вернуть из плена святыню страны.

Мы подымались на вершину Варагской горы. Вплоть до определенной черты гора покрыта зеленью, кое-где виднеются кустарники, небольшие рощицы, зеленеющие лужайки, а во многих местах, по склонам разбросаны холмистые нивы поспевшего ячменя и пшеницы. Трудились жнецы, блестели серпы, и заунывная песня труженика оглашала священные места горы-великана.

Было раннее утро, но уже стало припекать. Пастух, накинув войлочный балахон свой на посох, сел в его тени, чтобы укрыться от знойных лучей солнца. Вокруг него, рассеявшись по зеленым лугам, паслись овцы, весело перебегали с уступа на уступ козы, а бдительные псы зорко глядели издали за их беззаботной игрой, которой каждую минуту могла угрожать беда…

Выше зеленой черты, до самой вершины, гора Вараг лишена растительности; высятся лишь угрюмые темно-бурые скалы. Редко ступает туда человеческая нога. Порой быстрокрылые куропатки стаями перелетают с утеса на утес, иль чернокрылый орел, словно мрачный и печальный дух, сидя одиноко на скале, глядит грустно вниз — на развалины дворцов Арцруни, тех Арцруни, которые в продолжение веков берегли, заботились о нем…

Гора Вараг — бассейн Ванской долины; отсюда сбегают многочисленные ручьи, орошающие обширные сады Айгестана и снабжающие водой разбросанные по склонам гор деревни.

Не доезжая до монастыря, мы встретили группу людей. Тут, по-видимому, испытывали новое земледельческое орудие, плуг, который своим видом нисколько не походил на местные тяжелые неподвижные сохи. Держась за орало, плугом управлял человек высокого роста; судя по одежде, он был не из светского звания. Он показывал неопытным монастырским пахарям, как надо пользоваться новым земледельческим орудием. Все следили за ним с глубоким вниманием. «Бог в помощь», — обратились мы к ним с приветствием и прошли дальше. Увидев, что мы идем по направлению к монастырю, один из них, молодой монах, выделился из толпы и предложил нам проводить нас. Когда мы дошли до монастыря, Аслан спросил его:

— Можем ли мы видеть Айрика[80].

Так звали настоятеля монастыря.

— А разве вы его не узнали? — удивленно спросил монах. — Ведь человек, который правил плугом, был Айрик.

— А что это за плуг?

— Айрик недавно выписал его из Европы; сегодня в первый раз его пробовали. Скоро мы получим еще кое-какие орудия.

— Значит, монастырь занимается земледелием?

— Да, он сам обрабатывает свои земли. У нас при монастыре имеется и земледельческая школа.

— Айрик не скоро вернется?

— Скоро. Он увидел, что вы направляетесь к монастырю и велел мне проводить вас, подождать его прихода.

Когда мы через главные ворота вошли в монастырь, перед нашими глазами предстали замечательные строения древнейшей святыни, их внешний вид произвел на меня такое впечатление, что я невольно подумал: здесь увижу нечто совершенно противоположное монастырю Ктуц. И вправду, это был другой мир; здесь кипела иная жизнь, здесь не ощущалось расслабляющего благовония монастырского ладана, здесь духовное и небесное сливалось с мирским.

Монастырь утопал в зелени садов и рощиц; протекали прозрачные студеные ручьи и, слившись воедино, с большим шумом приводили в движение тяжелые жернова монастырской мельницы.

— Эти деревья насадил Айрик, — объяснил нам провожатый, — а эта мельница долго бездействовала, Айрик исправил ее.