Искры

— Знаю, — перебил защитника Аслан, — но ведь армянин в Турции тот же армянин, что в Персии, раз его ограбили, разбойник должен понести наказание! Весь вопрос в проступке, а не в подданстве и не в национальности. Если б потерпевшие были евреями или цыганами, я протестовал бы, быть может, еще сильнее.

Доводы Шарман-бека оказались малоубедительными. Защиту курдского бека принял на себя сам епархиальный начальник.

— Вы вполне правы, г. доктор, но необходимо принять во внимание местные обычаи и условия. Нередко случается, что персидские разбойники совершают набеги на наши края, угоняют баранту[95], лошадей и другой скот. Как вернуть обратно отнятое? Остается единственный выход: самим напасть на них и отнять у персидских подданных их добро.

— Но в чем же повинно мирное население? — с возмущением спросил Аслан. — Как с персидской стороны, так и с турецкой набеги совершают только курды; пусть они и грызутся меж собой, если местные власти не в силах положить конец их бесчинствам. Почему же из-за их взаимной вражды должен страдать и подвергаться насилию несчастный крестьянин-земледелец, у которого нет ничего, кроме нескольких голов скота?

На смуглом лице бека выступили капли пота, он отер лицо рукавом рубахи. Но не подумайте, что его бросило в пот от стыда. В груди курда бушевало пламя гнева: гяур дерзнул нанести ему подобное оскорбление, и он не смеет положить руку на саблю, чтоб наказать наглеца, нечестивца-европейца? Но он сдержал гнев и ответил довольно спокойно.

— Напрасно, г. доктор, вы плохого мнения о племени Джалали, главою которого состою я. Если б вам известны были случаи помощи, оказываемой нами местному христианскому населению, я уверен, вы изменили бы мнения о нас.

— С превеликим удовольствием, — ответил с улыбкой Аслан.

— Мне лично не пристало хвалить себя. Пусть отец Халиф (архиерей) подтвердит мои слова: наши заслуги хорошо известны ему.

Архиерей принялся подробно рассказывать, какую услугу оказывают курды населению, особенно местным христианам. Отметил случай, имевший место несколько недель назад на празднике в монастыре богоматери. Бек лично направился туда для наведения порядка среди богомольцев; после празднества люди бека провожали богомольцев до их местожительства, чтоб оградить их от опасностей в пути.

Я был положительно ошеломлен. Казалось, какая-то зловещая нить связывала сердца этих людей: они мастерски облекали в благонамеренную форму самые отчаянные преступления. Если б мы с Асланом не были свидетелями получения курдским беком определенной части дохода с богомольцев, если б мы не видели, что богомольцы платили большие деньги сопровождавшим их на обратном пути курдам, а их товарищи с их же ведома грабили тех же путников, — мы, конечно, могли бы поверить словам архиерея.

Аслан, однако, не возразил ни слова по известным нам соображениям.

Что же заставляло епархиального начальника выступать в защиту курдов?

Он находился в дружеской связи почти со всеми главарями курдских племен для поднятия своего авторитета. Держа в своих руках самых лютых зверей страны, он тем самым приобрел огромный вес среди местного населения, даже сам паша чувствовал почтение к нему. Неужели нельзя было воспользоваться своим влиянием для более высоких целей?..

Аслан как-то сказал мне: «Этот человек мог быть весьма полезным, если б не употреблял во зло свою власть». Случалось, что курдских беков арестовывали за преступления или приговаривали к ссылке; архиерей тратил крупные суммы, чтоб освободить виновных. И они становились послушным орудием в руках епархиального начальника.

Беседа приняла прежнее направление: опять заговорили о предстоящем отъезде Аслана.

— Хотя светлейший паша и предоставит вам охранные грамоты, — заявил архиерей, — вы, г. доктор, будете иметь возможность безопасно продолжать путешествие, но все же я посоветовал бы отправиться в путь с караваном,

— Я так и предполагал, — ответил Аслан, — мне передавали, что караван выступает завтра вечером.

— Не знаете, чей караван? — спросил паша.

— Нет, не знаю, — ответил Аслан.

— Караван Тохмах Артина, — заявил начальник полиции.

— А!.. Тохмах Артин человек весьма храбрый. Его караван один из самых безопасных. Но я боюсь, г. доктор, что езда с караваном может наскучить вам, уж слишком медленно движется он! — сказал паша.

— Вполне правильно, ваша светлость, но я при всем желании не в состоянии быстро передвигаться — ведь со мной много тяжелых тюков: передвижная аптечка, медицинские принадлежности и собранные мной древности. Помимо того, необходимо обследовать несколько примечательных мест. Медленное продвижение каравана придется кстати: когда мне понадобится, я могу сворачивать с пути.

— Только предупреждаю вас — каждый раз берите с собой конных стражников.

— Знаю, ваше преосвященство. Я приобрел большой опыт, путешествуя по Азии. Правда, в ваших краях я впервые, но Среднюю Азию порядком-таки изъездил.