Читаем Искры полностью

Наконец, подали ужин. На постланной на ковре цветной скатерти одновременно расставили в круглых медных блюдах разнообразные кушанья; появились всевозможные сладкие шербеты различных цветов и с разными пряностями. Алкогольные напитки — вино и водку — поставили только пред архиереем, Асланом и «именитыми» армянами. Красивые китайские чашечки возбуждали аппетит. Разговор сразу прекратился. На востоке за столом говорят очень мало. Царствовала абсолютная тишина, потому что ели без ножей и вилок — пальцами. Говорил только его преосвященство. Он расхваливал своего повара: подобного мастера не сыщешь во всем Ване, он служил в столице в домах известных пашей. Последние слова задели за живое пашу, имевшего роскошную кухню; в свою очередь, он стал превозносить своего повара — он поразительно мастерски готовит курицу: вынет все косточки до единой, а курица остается целой. Спор грозил затянуться, если б к тому времени не вошел в зал достопочтенный Симон с хором певчих. Он приоделся. Против обыкновения на нем была свежевымытая рубаха. История знаменитой рубахи настолько интересна, что я охотно прерываю описание обильного ужина архиерея.

У достопочтенного имелась всего одна рубаха. В течение целого года она стиралась один или два раза и то к большим праздникам, хотя и стирка обходилась ему даром. Он отдавал стирать белье ученикам, а те — своим матерям. По мнению Симона, от частой стирки рубаха изнашивается. По этой ли причине отвергал он самое важное условие чистоплотности или вообще он был неопрятен — трудно решить. Расчетливость же его, в данном случае, следует считать ошибочной: правда, рубаха от частой стирки изнашивается, но от постоянной грязи она совсем гниёт. Потому-то рубаха достопочтенного после стирки всегда нуждалась в латках. Когда наступал большой праздник, злополучная рубаха отправлялась к матери ученика и до возвращения (а это иной раз затягивалось надолго) достопочтенный прикрывал голую грудь цветным носовым платком, концы которого завязывались у затылка. Таким образом, стирка рубахи занимала особое место в летописях школы. У учеников сложилась такая острота: говоря о давно прошедшем случае, они обыкновенно прибавляли: «Это произошло давно, очень давно, когда была постирана рубаха достопочтенного». Теперь, я думаю, понятно, почему появление достопочтенного в чистой рубахе служило показателем большого почтения, оказанного им залам его преосвященства.

Лицо Симона на сей раз было тщательно выбрито и, вероятно, от торопливости в нескольких местах порезано бритвой. Места порезов были покрыты ватой. Бритьё Симона также имело свою историю. Отпускать бороду он не любил, но и брился в редких случаях, почему его лицо после бритья становилось двухцветным: свободные от волос места принимали темно-кирпичный цвет, а покрытые волосами — светло-кирпичный. Сообразно со временем дня или погодой, сообразно с тем, был ли он выпивши или трезв лицо его принимало разные оттенки, наподобие индюшачьей головы. Сегодня оно было цвета печёнки, так как он уже успел несколько раз приложиться к водочному котлу на улице Айгестана. Вместо всем известного темно-желтого сюртука он облачился в короткое коричневое пальто, стянутое толстой шалью. Феска на голове была новая, из-под повязки на феске выглядывал кончик кисточки. Оставались прежними только знаменитые брюки, поднятые на целый вершок от голени, все громадное пространство от ступней до брюк оставалось голым. Достопочтенный не имел обыкновения летом употреблять носков; да и не было в них никакой необходимости: покрывавшая голени густым слоем грязь вполне заменяла их.

Войдя в зал, этот мерзостный человек торжественно отвесил присутствовавшим поклон и остановился у стены. Справа и слева от него выстроились певчие. Смотря на эти невинные существа, сердце мое обливалось кровью. Какому ужасному чудовищу было поручено их воспитание!.. На них были стихари[96]; у каждого в руке — по колокольчику с ручкой, какие в армянских церквах употребляют во время богослужения в качестве музыкального инструмента.

Паша соблаговолил справиться о здоровье достопочтенного.

— Учитель нашей армянской школы, — обратился он к Аслану. — Я взял под свое особое покровительство школу достопочтенного. Весьма сведущий человек! — добавил его преосвященство.

— Я познакомился с ним, — холодно молвил Аслан.

Достопочтенный, ободренный похвалами двух благодетелей, подал знак, и ученики хором запели любимую песню архиерея:

Соловушка с кустика розочку манит,На камешке перепел «пи-пи-пи» кличет…

Ужин затянулся за полночь. Несчастные дети пели без умолку, исчерпали все известные песни старинного армянского песенника, причем некоторые пропели дважды.

Когда в конце ужина подали в последний раз кофе и наргиле, Аслан извинился, что не может долее оставаться, так как поутру должен приготовиться к отъезду, и приказал мне передать слугам, чтоб седлали лошадей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза