Искры

Отсюда был родом и сын Теодороса — патрик[117] Вард, заклятый враг греков. Во время перехода греков через реку Гайл Вард приказал подпилить мост, и все греки попадали в воду, оставшихся в живых он предал мечу. При жизни его греки не в силах были мстить. Но они до такой степени были озлоблены, что после его смерти разыскивали его могилу, чтоб надругаться над его костьми. Однако признательные жители Айоц-Дзора, опасаясь козней греков, построили в селе Хоргом, на берегу моря, церковь и там погребли прах героя. Церковь эту покрыли землей — образовался высокий холм, на котором воздвигли другую церковь. Недалеко от Востана, в живописном горном селении Маграшт, до сих пор видны развалины роскошных дворцов патрика Варда. Это селение служило летней резиденцией героя, а на острове Ахтамар находилась крепость отца его, Теодороса Рштуни, которую потом унаследовал Вард.

Гагик Арцруни еще больше украсил Востан: восстановил разрушенную крепость, построил для себя великолепные палаты. Все это с особым восхищением передает вдохновенный историк Васпуракана Тома Арцруни. Перед его высокохудожественной кистью поблекло бы мое бесцветное перо, поэтому я умолкаю. Но не могу не упомянуть, что Востан был не только неприступной крепостью страны Рштуни, он был в то же время и ее крупным торговым центром. Расположенный недалеко от пристани Датван, он в то же время находился на великом караванном пути из Вана в Муш и Битлис. Вот почему долина Востан когда-то имела до ста тысяч жителей армян. Но в XV веке Скандер-бек, завладевший частью Армении и называвший себя Шах-Армен (царь армянский), — этот варвар, превратив город Ван в груду развалин, окончательно опустошил и Востан. Он разрушил древнюю крепость, срыл все укрепления и уничтожил остатки великолепных дворцов Гагика Арцруни.

Ныне, после былого величия Востана, после многотысячных его обитателей-армян, осталось лишь несколько курдских землянок. Из дымовых отверстий подымался дым. На лай собак стали выползать через узкие двери дети, женщины, девушки и с земляных кровель глазеть на нас. Потом кто-то отделился от них и, опираясь на костыли, прихрамывая, стал приближаться к нам. Окинув нас подозрительным взглядом, постоял несколько минут, потом молча опустился на землю. Курды, вообще, с посторонними людьми бывают вежливы, но этот даже не поздоровался с нами. Очевидно, он колебался, не зная, как приветствовать нас. Дело в том, что мусульманин имеет в запасе разнообразные приветственные слова, смотря по чину, национальности и религии. Он не знал, что за мы люди, поэтому предпочел молчать.

Вначале мы его приняли за нищего — об этом свидетельствовала его старая, поношенная одежда. Но даже в лохмотьях он имел гордый и величавый вид. За шерстяным кушаком запрятан был маленький кинжал с рукояткой из настоящего черного дерева, украшенного серебром и цветными камнями. Это оружие свидетельствовало о его знатном происхождении.

Дворянин из земляной хижины, наконец, нарушил молчание.

— Табак есть у вас?

— Есть, — ответил Мурад, хорошо говоривший по-курдски.

— Издали завидел вас, пришел попросить курева.

Мурад насыпал ему довольно много табаку.

Курд был очень благодарен, тотчас закурил трубку — видно было, давно не курил. Потом он поднялся и, опираясь на костыли, заковылял к хижинам. Не прошло и четверти часа, как он вернулся обратно. Шедший за ним человек поставил перед нами решето со свежеиспеченным хлебом, там же лежал сыр, заправленный пряной зеленью, и сухие сливки в два пальца толщиною. Дворянская гордость не позволила ему остаться в долгу, и он угостил нас великолепным завтраком.

Мы приступили к еде.

— Ты какого племени, крива? — спросил Мурад.

(Не знаю почему, армяне имеют обыкновение называть курдов «крива», что означает — кум).

— Из племени Врышик, — ответил курд с гордостью.

— Врышик? — повторил Мурад, словно сделав важное открытие. — А ты знаешь, крива, что твои предки были армяне?

— Я этого не знаю, — ответил курд обиженно, — а знаю, что мои предки были владетелями этой крепости.

— Как раз владетелями этой крепости и были армяне.

Курд опять не поверил, он указал на находившиеся вдали роскошные надгробные памятники и промолвил:

— Вот гробница моих предков.

— Твои предки-армяне жили задолго до этих гробниц, — настаивал на своем Мурад, — они назывались Рштуни, а этот край — страной Рштуни. От нахараров Рштуни произошло курдское племя Врышик, точно так же, как от Мамгунян нахараров — племя Мамыкани. Есть и другие курдские племена армянского происхождения.

— Может быть, — ответил курд полуубежденным тоном. — Мы раньше были сыновьями одного отца, братьями были, но дьявол посеял среди нас раздоры, смешал наши языки, мы перестали понимать друг друга, отделились друг от друга.

— Ты говоришь о временах Адама и Ноя, — прервал его Мурад.