Искры

Много я слышал рассказов о Мар-Шимоне из Джоламерика, потом мне посчастливилось увидеть его. Этот патриарх-герой произвел на меня неизгладимое впечатление. Впервые доводилось мне встретить человека, который имел призвание священнослужителя и светского правителя: с крестом в руке он указывал народу путь к небесному, с мечом в руке призывал к борьбе с врагами! При виде Ахтамарского католикоса я подумал: вот второй Мар-Шимон!

На берегу моря католикос, окруженный группой монахов, ждал прибытия лодки.

— Надеюсь, не осудите меня, господин доктор, — сказал он, когда мы подошли приложиться к руке, — я вас ждал с нетерпением… учитель сообщил мне, что вы должны были пожаловать вчера. — Очевидно, Каро успел передать его преосвященству, что один путешественник-европеец собирается посетить монастырь.

— Учитель не ошибся, виноват я, — ответил Аслан. — Я должен был приехать вчера, но задержался при осмотре развалин Востана и мне пришлось заночевать в деревне учителя. Как много беспокойств причинил я вашему святейшеству!

Заметив некоторую нерешительность на лице католикоса, Аслан сказал:

— Я не задержу вас, ваше преосвященство! Мне сказали, что вам необходимо ехать по делу.

— Да, по этому делу нужно было ехать вчера, но я, господин доктор, отложил поездку, ожидая вашего приезда. Это старый спор, который необходимо как-нибудь разрешить. Я вернусь вечером, а до моего возвращения моя братия покажет вам мой монастырь и мой остров.

— Вы очень милостивы, ваше святейшество; жалею, что так случилось, до вашего приезда я закончу свои исследования.

Пожелав успеха, он простился с нами.

Несмотря на свой почтенный возраст, католикос был полон энергии. Он прыгнул в лодку как двадцатипятилетний юноша. Два монаха стали грести. С первого же взгляда католикос произвел на меня сильное впечатление своей почтенной величественной внешностью. В своей простой шерстяной одежде он вовсе не выделялся среди остальной братии. Изнуряющая жизнь пустынника не убила в нем бодрости, да и возможно, что Ахтамар был далек от такого воздействия! То же самое я заметил и среди всей братии. Они не были похожи на монахов пустыни Ктуц — отупевших, превратившихся в идиотов от длительного поста и подвижничества. Они отличались здоровьем и бодростью. Страна Рштуни, сообразно со своей природой, создала своеобразное духовенство. Здесь духовное лицо обладало человеческими страстями, умело быть мстительным: если любимый святой не удовлетворил его просьбы, он переставал кадить фимиам перед ним и ставить свечи.

Ахтамарские монахи не были оторваны от мира подобно пустынникам монастыря Ктуц. Они скорее занимали положение административных лиц; нередко они объезжали свои округа для сбора монастырских поборов. Хотя Ахтамарский католикосат был значительно меньше Ванской епархии, но обладал большим авторитетом, потому что народ был связан с ним тесными узами. Если его католикосу угрожала какая-либо опасность, тотчас же сасунцы, шатахцы хватались за свои кинжалы…

Расставшись с католикосом, Аслан с несколькими монахами стал кружить по острову, потом направился к развалинам старой крепости. Джаллад попросил открыть врата храма для исследования чего-то. Я же стал бродить вокруг собора.

С необычайным изумлением и с глубокой печалью рассматривал я стенные барельефы. Вот Авраам приносит в жертву своего единственного сына, жертвенный нож лежит на шее любимого сына. Ангел Иеговы ухватился за руку отца и пальцем указывает па жертвенного барана. Вся картина дышит библейской ревностью, находящей искупление и спасение лишь в крови. Крыло ангела, рука Авраама, державшая нож, красивая, кудрявая голова Исаака были местами отбиты. Прекрасная картина была обезображена…

Вот там братья Иосифа Прекрасного продают его египетским купцам. Любимец отца, ненавидимый братьями, стоит он перед группой торговцев, молча и печально. Прекрасные глаза Иосифа выдолблены, одного из египетских торговцев лишили ноги, у верблюда, стоящего на коленях, отбита шея, а у другого — раздроблено колено. Великолепная картина безжалостно изуродована.

Там, дальше, подкупленный Иуда лобызает Спасителя. Предатель обнял всесветную жертву, а слуги первосвященника с факелами в руках окружили его. Ошеломленные ученики великого учителя испуганно смотрят издали: проповедника любви и братства предают суду! Одни печальные обломки остались от этой замечательной картины!..

Я не в состоянии был продолжать созерцание картин, глаза мои наполнились слезами.

— Кто виновен в этом варварстве? — спросил я стоявшего возле меня монаха.

— И вы спрашиваете, господин? — ответил он взволнованно, — разве не знаете, какие несчастья стряслись над этим храмом?..

Даже самый нечувствительный человек не может остаться хладнокровным при виде этого жестокосердия. Великолепные произведения искусства, святыни божьего храма, делаются жертвою дикого невежества. Враг проявил свой вандализм не только над людьми, он не пощадил и камней… Печален твой облик, родная страна! Можно ли найти уголок твоей земли, на котором не осталось следа жестоких ударов врага!..