Искупление кровью

— Начальник, мне двадцать лет, и я приговорена к пожизненному! Объясните мне, как это может закончиться хорошо?

Она снова к нему обращается на «вы». Добрый знак.

— Ты получила по заслугам. Мне от этого ни жарко ни холодно.

— Я просто хотела получить работу!

— Об этом следовало подумать прежде, чем калечить охранницу! Осталась бы в централе. Все лучше, чем в арестном доме…

— Она изводила меня днем и ночью, ваша дорогая коллега! Она была мразь! Садистка! С тех пор как я там появилась, она пыталась меня сломать. Не давала спать, каждый день обыскивала камеру. Ей вообще нравилось мучить заключенных! Ее любимая забава!

— Не хочу больше об этом слышать! — отрезал начальник. — Работу ты не получишь! Понятно?

Она пинает стену. Дрожит сильнее. Он подходит совсем близко:

— У тебя ломка или я ошибаюсь? Тебе поэтому крышу снесло?

— Возможно…

— Наркоши нам не хватало!

Марианна опирается плечом о стену. Раскачивается взад и вперед.

— Мне нужно покурить, — шепчет она. — Дайте сигаретку, пожалуйста.

Он смотрит на нее как-то странно. Но она уже подметила этот взгляд. Недвусмысленный. Она произвела на него впечатление.

— Я могу тебя снабжать, — предлагает он.

Она что-то такое предчувствовала, но все же не верит своим ушам.

— Блок в неделю.

— И… И чего вы хотите взамен?

— Чтобы ты вела себя тихо.

Она улыбается по-детски. И все?

— И еще я хочу…

Ну конечно. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Чего?

— Тебя.

Эмманюэль издавала странные стоны, бормотала что-то невнятное. Наверное, повторяла имена погибших детей.

Марианна поднялась с трудом, настолько онемели мышцы. Встала на первую перекладину лесенки, взяла ее руку в свою. Демоны, судя по всему, сразу обратились в бегство. Марианна осторожно освободила руку, спустилась на свою койку, подложила подушку под живот.

Она ждала. Чтобы он пришел. Принес паек. И подарил наслаждение. Она никогда не думала, что кто-то сможет получить над нею такую власть. Станет настолько небезразличен. Она ждала. Чтобы ей объявили о свидании. Чтобы продали ей свободу.

Порой ее это немного пугало. Так давно она не ступала за эти стены! Так давно сидит в этой клетке, с решеткой вместо горизонта. Где ее кормят, как кормят скот. Держат на привязи. Выбравшись отсюда, она никогда в жизни не придет в зоопарк!

Вдруг послышались шаги. Она улыбнулась в полумраке. Он вошел, проскользнул в берлогу. Положил блок сигарет на стол, подкрался близко-близко, зная, что Эмманюэль не проснется. Руки судорожно сжимают подушку, ноги непроизвольно дергаются… Черные глаза взывают о помощи. Он протянул руку, она пошла за ним.

— Дурь принес? — прошептала Марианна. — А шприц?

— Да. У меня в кармане. Не беспокойся.

Они вышли из камеры, зашагали по безлюдным коридорам. Топча без стыда и совести сон узников. Он отворил дверь в библиотеку. Дрожа все сильнее и сильнее, Марианна приникла к нему:

— Мне нужно, прямо сейчас…

— Кто бы сомневался! — сказал он, гладя ее по волосам. — Я тебе принес еще маленький подарок…

Он выложил на стол пакетик, шприц, жгут. И будильник, совершенно новый. С красными цифрами, светящимися в темноте. Она поблагодарила его улыбкой. Ей не нравилось колоться при нем, но ждать целый час было невтерпеж. И она не могла предложить себя в состоянии, близком к кризису.

Когда Марианна воткнула иглу в вену, Даниэль отвернулся. Стал разглядывать книжные стеллажи. Все кончилось. Она уселась на палас. Достало силы выдернуть иглу, торчавшую из руки. Она легла на спину. Закрыла глаза.

Вторник, 14 июня, — камера 119 — 15:50

Жюстина открыла дверь:

— Добрый день, девочки! Идете на прогулку?

— Ага, — ответила Марианна, завязывая шнурки на кроссовках.

Утром она не выходила, но сидеть взаперти становилось тяжко. И теперь она набралась сил, чтобы выстоять перед другими. Взять на себя убийство Гиены.

— А я останусь, — сказала Эмманюэль. — Не хочется…

— Нужно выйти, Эмма!

— Она права, — поддержала Жюстина. — Надо подышать воздухом! Вам нечего бояться…

— Джованны больше нет! — напомнила Марианна даже с какой-то яростью.

— Но ее подружки остались!

— Если ты будешь держаться рядом со мной, они не посмеют тебя тронуть. Ну же, пошли…

— Я лучше останусь здесь, напишу письмо сыну…

— У тебя будет целый вечер, чтобы написать письмо! — взорвалась Марианна. — Давай пошевеливайся!

Эмманюэль вдруг разразилась слезами, уткнулась лицом в подушку.

— Не настаивай, — вздохнула Жюстина. — Оставь ее в покое…

Следом за надзирательницей Марианна вышла в коридор:

— Ты посмотрела, есть у меня свидание завтра?

— Мне очень жаль, Марианна. У тебя нет посетителей на этой неделе… Ни завтра, ни в субботу.

Марианна чуть не упала. Схватилась за перила лестницы.

— Я… Я хочу вернуться в камеру, — пробормотала она.

— Что с тобой? Ты совсем белая…

— Я хочу вернуться в камеру! — крикнула Марианна. — Открой мне дверь!

Прижавшись к двери сто девятнадцатой, она ждала.

— Не надо так нервничать, Марианна!

— Открой… Пожалуйста.

Она наконец вошла, Эмманюэль ошеломленно воззрилась на нее:

— Ты не пошла во двор?

Марианна закурила, бросилась на койку. Эмманюэль устремилась к ней: