Искупление невинности

Ты не любила маеты карет.Поэтому на тракт отправив ранеказну, возы с провизией, с дарамив сопровожденьи челяди, воследобозу с незначительною свитоймы сами через сутки – вечерами,как правило, снимались. И рассветуже встречали в скачке деловитой.Дорога была длинной: девять днеймы умудрялись находиться в ней.Могли быстрей, но, направляясь в градстоличный с откровенным небреженьем

мы исходили из предположенья,что свет придворный вряд ли будет раднас лицезреть: в глазах помпезной знатимы блуд вершили. Выбрав нас мишенью,нам кости мыли: каждый – на свой лад.Так что столица нам была некстати.Что говорить: когда б не государь,от нас давно б осталась только гарь.Король, как мог, от своры дураковпорой нас прикрывал спиной. Однаждыя, сам спасаясь, спас его от гражданвосставших приграничных городков.

В тот раз мы – по беспечности обидной —в трактире порубежном пили: каждый,причем, без свит. С десяток мужиковввалились с улицы, скандаля громко, видно,со съезда вечевого: всякий годсвои дела на них вершил народ.Не зная принца крови (в королион вышел через пару лет) пристали.За словом – слово, напряженной стальюмелькнули шпаги – мужики легли,расставшись здесь же с душами. Вот тут-тои началась история, простая,

как медный грош: нас взяли, сволоклив подвал тюрьмы, чуть не линчуя, будтомы – сволочь беспородная. К утрунам прочили болтаться на ветру.Но – пронесло. Ударили в набат.Про нас забыли временно. К вечернеймолитве представителем от черниявился недоучка-адвокати сообщил, робея всё же, чтомы будем содержаться в заточеньив течение декады: магистратпостановил назначить выкуп в сто

пятнадцать фунтов золота, – хоть, впрочем,топор у палача давно наточен.Здесь августейший узник обалдел:отец-король удавится скорее,чем бросится платить. С тоски дурея,принц крови запил. Груз забот и делдостался мне: своей казной от казния откупил обоих. Батареяпустых бутылок отошла в уделисториков двора: музей-заказникв тюрьме создали через десять лет,когда мятеж огнём свели на нет.

Часть третья (9—16.02.96)