Искушение

Баринский замечал, как постепенно девушка оттаивает, привыкает к распорядку в доме, к своим обязанностям. Даже Нина Степановна на удивление капризничала меньше обычного. Ей пришлась по душе эта добродушная, в чем-то наивная девушка, спокойно выполнявшая все ее просьбы. Женя находила время не только на то, чтобы покормить, переодеть, умыть, расчесать свою подопечную, но и почитать ей, петь с ней вместе или просто слушать ее неспешные воспоминания о делах давно минувших дней. Женя безропотно сотни раз поправляла подушки, расправляла складки одеяла, проветривала комнату по первому требованию, заваривала травяной чай, который пришелся Нине Степановне по вкусу.

– Какая славная девушка, – говорила она сыну. – Жаль, она не сможет быть с нами все время. Она ведь молода. Сколько ей со мной возиться? Ей нужно свою жизнь устраивать. На какой срок вы договарились, Гена?

Каждый раз, когда мать заводила подобный разговор, Баринский отвечал неопределенно. Сам он часто задумывался над тем, что Женя на самом деле не обязана проводить в их доме столько времени. Она взяла на себя львиную долю обязанностей по уходу за больной, она успевала готовить еду, убирать в квартире, стирать, гладить. Она выполняла объем работы за двоих, никогда не выказывая недовольства. Платова всегда улыбалась и постепенно расширяла круг своих обязанностей.

– Гена, она такая неутомимая, – даже Влада, сначала с настороженностью относившаяся к появлению в доме нового человека, по достоинству оценила трудолюбие и мягкий, неконфликтный характер Жени. Через какое-то время Баринская уже была рада прозорливости мужа. Он нашел прекрасное решение проблемы: свекровь словно забыла о своей зловредности, полностью окунувшись в общение с Женей.

– Я же тебе говорил, – неоригинально отреагировал Геннадий.

– Одно меня настораживает: как она жила раньше, если сейчас выглядит такой счастливой?

– Не всегда нужно докапываться до истины, – уклончиво ответил Баринский.

– Может быть, ты и прав.

Женя чувствовала, что Влада к ней привыкла, к ее круглосуточному нахождению дома. Спокойная, улыбчивая, открытая, Платова смогла найти кратчайший путь к сердцу хозяйки. Геннадий Иванович тоже выказывал ей свое уважение и проявлял знаки внимания, не выходившие за рамки приличия. Порой Женя позволяла себе мечтать, мысленно называя Баринских своей семьей. Ей было здесь так уютно, так хорошо, что она все реже вспоминала Евдокию Ивановну. Сначала совесть напоминала о себе тревожными снами, в которых бабушка искала, звала внучку. В такие дни Женя просыпалась в тревожном состоянии, но с пробуждением на нее наваливалась вереница привычных забот, которые постепенно вытесняли зов недавнего прошлого.

Платова жила, не думая о возвращении. Она запретила себе подобные мысли. Гораздо спокойнее было ухаживать за Ниной Степановной, зная, что вознаграждение за труд – не только хорошее материальное подспорье, но и общение с такими прекрасными людьми. Какими замечательными родителями были бы Баринские! И почему у них нет детей?

Интуитивно Женя догадывалась, что это проблема, которую не стоит поднимать. Наблюдая за размеренным ритмом в этом доме, Платова представляла, насколько все могло бы измениться с появлением малыша. Правда, требующая внимания Нина Степановна никак не вписывалась в счастливое существование семьи. Понимая, что грешно допускать такие мысли, Женя порой представляла, как войдет в комнату к больной и застанет ее уснувшей вечным сном. Однажды фантазии девушки достигли апогея: она представила себя в роли вершителя судеб. Ей вполне по силам облегчить судьбу бедной страдающей старушки и уставшим от ее тяжелого нрава сыну и невестке. Никто ни о чем не догадается. Это было бы правое дело: прекратить бесцельное существование похожего на растение человека и помочь хорошим людям.

Самое страшное, что эти планы нисколько не смутили Женю. Она легко представляла себе, как огорчится Геннадий Иванович. Но ведь смерть неизбежна. Рано или поздно она входит в каждый дом, нарушая привычный ритм.

Разумеется, Женя ни с кем не делилась своими мыслями. Внешне она выглядела сосредоточенной, собранной. Казалось, она продумывает каждый свой шаг и именно поэтому все успевает. Она никогда не говорила об усталости, потому что ее жизнь в селе утомляла ее куда больше. Поэтому отсутствие Баринских в эти выходные Женя восприняла спокойно. С Ниной Степановной она обходилась как обычно приветливо, может быть, была менее разговорчива.

– Если я пока не нужна, я схожу в магазин, – Женя поправила подушку в изголовье больной и в ожидании замерла.

– Иди, милая.

На самом деле Женя отравилась в аптеку. Вот уже пару недель она тайно листала фармакологические справочники Геннадия Ивановича, справочники практикующего врача. Она не думала, что это занятие настолько увлечет ее. В какой-то момент Женя подумала, что из нее получился бы хороший доктор. Может быть, стоит использовать доброе расположение Геннадия Ивановича и действовать в этом направлении? Не век же ей, честное слово, за его мамашей пеленки стирать!