Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1,0 Настоящей истории этого спора, вскрывающей всю философскую проблематику, им развернутую, у нас еще нет. В высшей степени скромное, но, может быть, все же начало такой работы можно видеть в книжке Кютмана, который начинает с суммарного указания основных проблем, связанных с вопросом; нетрудно увидеть, что каждая из названных им пяти проблем есть заголовок целой системы их. См.: Kuhtmann Zur Geschichte des Terminismus. Lpz., 1911. S. 4.

тику, затем в психологию, в гносеологию. Из этого видно, сколько драгоценных вопросов раскрыто в течение спора. Но если мы искренне желаем решить, наконец, самый этот спор, то надо обратиться к началу его и решительно и искренне признать ошибку в самом возникновении его. Пора догадаться, что самый вопрос изначала поставлен, в форме дилеммы, неправильно. Ложно — первое противопоставление (Платон — Аристотель), ложны — все производные. Ложен — первый тезис о разрыве двух миров (или неправильно формулирован), потому ложен и антитезис (возражение131 ), а следовательно, и аристотелевский синтез. Их ложность уже формально обнаруживается в том, что тезис и синтез противопоставляются, хотя должны только отожествляться. Единственный способ решать такого рода дилемму — отвергнуть обе ее части, и искать решения вопроса, формулируемого ею, до ее собственного возникновения, вскрывая предпосылки, наличие которых было источником неправильно заданного тезиса132.

Последовательно проведенное утверждение реализма в теории понятия знает две крайности: рассудочный трансцендентизм (Псевдо-Платон) и мистический имманентизм (типа Мальбранша). Обе крайности, однако, означают одно и то же: отрицание вещной действительности, иллюзионизм, голое противостояние идеи слову. Так называемый «умеренный» реализм, будто бы примиряющий «разрыв» последовательного реализма, на самом деле, держится на формуле: вещь - представление — слово133, т.е. сам собою, меняя метафизическую позицию на психологическую, переходит в концептуализм. Номинализм (терминизм), в свою очередь, имеет две крайности. Первая — утверждение одних, ничего не выражающих, слов flatus vocis, - куда подходит разве один Горгий, - т.е. откровенный, веселый нигилизм. Другая - нигилизм тяжелый, меланхолический, не решающийся отрицать, по крайней мере, фе

111 Кауфман возобновляет этот аргумент против некоторых учений современной философии. См.: Каи/тапп J. Das Argument gegen die Eidos-Lehre // Kant-Studien: Philosophische Zeitschrift. BrL, 1920. . XXV. S. 214 fT. Мне кажется, что соответствующие недоумения разрешаются нижеприводимыми соображениями и вообще учением о внутренней форме.

|?? Из этого я исходил уже в своей книге «Явление и смысл (М. 1914), но тогда я еще не усвоил понятия «внутренней формы», и потому конечное решение вопроса только предчувствуется, а не достигается в полной мере.

ы Изящно проведенную схематику возможных типов учений, построенных на комбинировании идеи, вещи, понятия, термина, см.: Флоренского ПЛ. Смысл идеализма. Сергиев Посад, 1914. С. 17-21. На занимаемой мною позиции я исхожу из пункта, лежащего до расчленения комбинируемых здесь элементов, вследствие чего и само Расчленение у меня производится иначе, и никаких комбинирований уже не допускает, за исключением обращения к первоначальному конкретному единству; и вообще для меня важнее диалектическая филиация возможностей, чем их счисление.

номенов, а во всем остальном — ищущий , хотя и без надежды на находку. Но если наверно существуют только феномены, то и словесные знаки - не более как те же феномены, а, следовательно, получается чистый феноменализм и скептицизм134. Наибольшим распространением, однако, начиная с Вильгельма Оккама, а в новой философии - с Беркли и Юма, всегда пользовался номинализм «умеренный», составляющий не что иное, как скрытую форму концептуализма, держащий universalia, как у Оккама, tantum in anima, или принимающий само слово, как у Беркли, за концептивный субститут135. Таким образом, опять психология препятствует замене логики грамматикою.