Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

C. 46. ...Не противоречу таким, как Бами. - Билли (Bally) Шарль (1865-1947) - французский лингвист Женевской школы. Ученик и последователь Ф. де Соссюра. Специалист по общей и французской лексикологии и стилистике. Занимался также общей теорией языка. Основные труды: «Общая лингвистика и вопросы французского языка» (1932, рус. пер. 1955), «Язык и жизнь» (1913, рус. пер. 2003). В работах Балли подчеркивается роль экспрессивных элементов в языке15.

С. 47. ...Функция устойчивых отношений («мотив» Веселовского: мачеха не любит падчерицу). - Веселовский пишет: «Надо наперед условиться, что разуметь под сюжетом, отличить мотив от сюжета как комплекса мотивов. Под мотивом я разумею формулу, отвечавшую на первых порах обшественности на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закреплявшую особенно яркие, казавшиеся важными или повторявшиеся впечатления действительности. Признак мотива - его образный, одночленный схематизм; таковы неразлагаемые далее элементы низшей мифологии и сказки: ... злая старуха изводит красавицу, либо ее кто-то похищает, и ее приходится добывать силой или ловкостью и т.п. Такого рода мотивы могли зарождаться самостоятельно в разноплеменных средах; их однородность или их сходство нельзя объяснить заимствованием, а однородностью бытовых условий и отложив

14 «В этом смысле обший характер прозы - поучительный; проза имеет дидактическую природу» (нем.).

и Одно из последних обсуждений его теоретического наследия было проведено в рамках Международного коллоквиума «Charles Bally (1865-1947): Historicite des debats linguistiques et historiques. Stylistique, Enonciation, Crise du fran9ais» - Сорбонна 2004 г. (Universite Sorbonne Nouvelle Paris-III).

шихся в них психических процессов. Простейший род мотива может быть выражен формулой а+b: злая старуха не любит красавицу - и задает ей опасную для жизни задачу. Каждая часть формулы способна видоизмениться, особенно подлежит приращению Ь; задач может быть две, три (любое народное число) и более; по пути богатыря будет встреча, но их может быть и несколько. Так мотив вырастает в сюжет, как формула лирического стиля, построенная на параллелизме, может приращаться, развивая тот или другой из своих членов. Но схематизм сюжета уже наполовину сознательный, например, выбор и распорядок задач и встреч не обусловлен необходимо темой, данной содержанием мотива, и предполагает уже известную свободу; сюжет сказки, в известном смысле, уже акт творчества». Цит. по: Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 301. И далее Веселовский отграничивает вопрос о мотивах от вопроса о сюжетах: «Под мотивом я разумею простейшую повествовательную единицу. ... Под сюжетом я разумею тему, в которой снуются разные положения-мотивы. ... Чем сложнее комбинации мотивов (как песни — комбинации стилистических мотивов), чем они нелогичнее и чем составных мотивов больше, тем труднее предположить, при сходстве, например, двух подобных разноплеменных сказок, что они возникли путем психологического самозарождения на почве одинаковых представлений и бытовых основ». Цит. по: Там же. С. 305.

Примечательно, что и В. Пропп обращается к рассуждениям Веселовского. Он пишет: «Но учение Веселовского о мотивах и сюжетах представляет собой только общий принцип. Конкретное растолкование Веселовским термина "мотив" в настоящее время уже не может быть применено. По Веселовскому мотив есть нераз-лагаемая единица повествования .... Однако, те мотивы, которые он приводит в качестве примеров, раскладываются. Если мотив есть нечто логически целое, то всякая фраза сказки дает мотив. (У отца три сына - мотив; падчерица покидает дом - мотив; Иван борется со змеем — мотив и т.д.). Это было бы совсем не так плохо, если бы мотивы действительно не разлагались. Это дало бы возможность составить указатель мотивов. Но вот возьмем мотив "змей похищает дочь царя", (пример не Веселовского). Этот мотив разлагается на 4 элемента, из которых каждый в отдельности может вариировать. Змей может быть заменен Кощеем, вихрем, чортом, соколом, колдуном. Похищение может быть заменено вампиризмом и различными поступками, которыми в сказке достигается исчезновение. Дочь может быть заменена сестрой, невестой, женой, матерью. Царь может быть заменен царским сыном,

крестьянином, попом. Таким образом, вопреки Веселовскому, мы должны утверждать, что мотив не одночленен, не неразложим. Последняя разложимая единица, как таковая, не представляет собой логического целого. Соглашаясь с Веселовским, что часть для описания первичнее целого (а по Веселовскому мотив и по происхождению первичнее сюжета), мы впоследствии должны будем решить задачу выделения каких-то первичных элементов иначе, чем это делает Веселовский». Цит. по: Пропп В. Морфология сказки. Л., 1928. С. 21-22.