Искусство любви

…В одном из небольших монастырей Борис удостоился чести побеседовать с настоятелем. Тот оказался въедливым, да к тому же придерживался строгих правил; он долго расспрашивал Бориса, выведывая подробности. Постепенно строгое лицо немолодого игумена смягчилось, и под конец разговора он даже закрыл его ладонями.

– Скажу правду – ничего подобного я никогда не слышал. Только знаешь… Молитва – это труд. Душевный, тяжелый… И негоже перекладывать его на плечи кого-то другого… Неправильно это, неверно… Православным же христианам молиться за неправославных можно… Но лишь частной домашней молитвою, да не самочинно молиться – дабы вместо благоволения не навлечь на себя гнева Божия, но по наставлению опытных в жизни духовной людей…

Настоятель помолчал, словно вслушивался в только что произнесенные им слова.

– После заутрени приходи в храм, я тебе кое-что принесу.

Борис был заинтригован и раздосадован одновременно.

Подобные путешествия уже стали для него делом почти обычным. Это было его послушанием. После таких визитов он получал какое-то количество энергии для своей дальнейшей деятельности. По мере того как «батарея садилась», Боря предпринимал новый визит. Практичность и стремление всё упорядочить были не последней чертой его характера! Но тут всё сразу пошло не так, и он слегка напрягся.

Руки игумена держали молитвослов и иконку Казанской Богоматери. Борис изумился.

Он уже достаточно насмотрелся на лики за годы путешествий, но такой образ видел впервые!

– Сие – дипломная работа студента иконописной школы, – начал игумен. – Стиль барокко.

– Какая красота… – прошептал Боря.

– Возможно, ему было видение или кто-то позировал ему… Может быть, его возлюбленная. Наверное, он очень любил ее, вот и решил сделать из нее святую…

Он протянул икону Борису.

– Молись… Вера чудеса способна творить… Ты пришел к Богу, и это хорошо. Твою историю послушникам рассказывать буду – в назидание…

Потрясенный Борис ничего не ответил. «Молись – и чудо свершится!» – негромкие слова настоятеля проникли прямо в сердце.

Икона заняла место в его спальне. Он читал молитвослов, поглядывая на нее и думая о написавшем ее юноше и его возлюбленной. Икона была исполнена великолепно. По всей видимости, студент не один месяц тончайшей кисточкой выводил на ней любимый образ. Интересно, зачли ли ему экзамен? Будь это в его власти, он поставил бы студенту-живописцу наивысшую оценку.

…Пронзительный, живой взгляд Богоматери приковывал к себе. Любовь к Богу, Кармеле, Певице и к супруге слились теперь для него в одно глубокое чувство. «Как приятно любить, даже безответно! Как хочется заботиться о ком-то даже на расстоянии», – блаженные мысли наполняли голову и душу.

Он стал мягче и спокойнее, гораздо реже теперь из его уст слышались бранные слова. Материальная сторона отныне почти перестала интересовать его: когда вся Россия рванула к рынку и многие от шальных денег сходили с ума – Борис был невозмутим и оставался самим собой.

Многие из его друзей, жившие ранее по схеме: школа – ПТУ – завод – станок, – ринулись в бизнес. Результаты были весьма плачевны. В лучшем случае это снова заканчивалось станком на заводе или палаткой на рынке. В худшем – тюрьмой или даже могилой. Возможно, с его деловой хваткой, практичностью и умением делать деньги Боря смог бы добиться многого на этом поприще и быть более успешным, чем его незадачливые приятели, но всё это казалось ему теперь мишурой и мелкой суетой, не заслуживающей того, чтобы тратить на нее свою жизнь.

Страна, основными поговорками в которой были: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся», «Моя хата с краю», «Инициатива наказуема», «Держись подальше от партийных и начальства», – мучительно поднималась с колен и сама себя вытаскивала за волосы из болота под дивным названием «Светлое будущее».

Борису же было легко – всё это проходило как-то мимо него. Он забросил ремонт телевизоров. «Дорогие россияне» накупили новых – импортных, отличного качества, и его услуги в таком объеме уже не требовались.

Боря перешел работать в телефонную компанию – она была одной из немногих в то смутное время, где существовала социальная поддержка, сохранившаяся с советских времен. Там находилось оборудование, обслуживаемое немолодыми добрыми женщинами, относящимися к Борису как к сыну; стабильно выплачивалось жалование… Устраивались спортивные соревнования и выдавались путевки в ведомственный пансионат.

И над всем этим витал запах чего-то постоянного, незыблемого.

Это успокаивало его и грело душу. Борис словно бы перенесся в прошлое: в то время, когда жизнь казалась ему бесконечной и увлекательной, деньги – одной из больших ценностей в жизни, а ремонт телевизоров – вечным занятием…