Искусство наступать на швабру

– Василиса Николаевна, – представилась дама. – Ну что же, дорогой Петр Петрович, к делу?

– Да-да, разумеется, – подхватил Петр Петрович. – Надеюсь, письмо при вас?

Вместо ответа Василиса Николаевна извлекла из-под разреза платья большой незаклеенный конверт и протянула его искусствоведу. Петр Петрович с неподдельным трепетом вынул оттуда несколько пожелтевших листков, исписанных характерным пушкинским почерком.

– Да, все в порядке, – констатировал он, внимательно осмотрев письмо. – Мой друг-меценат будет очень доволен. А это вам, – похлопал он по сумке. – Девяносто тысяч, как договаривались. Будете проверять?

– Будем! – решительно заявила Чаликова.

– Здесь девяносто пачек по тысяче, – пояснил Петр Петрович. – Стало быть, в каждой по сто десятидолларовых банкнот.

Василиса Николаевна запустила руку в сумку, извлекла первую попавшуюся пачку и, чуть сдвинув обертку, принялась ловко, будто заправский кассир, пересчитывать купюры.

– Вы что, прямо здесь?.. – изумился Петр Петрович. – Может быть, лучше пройдемте в отдельный кабинет?

– Да зачем же? – лучезарно улыбнулась Надежда и принялась пересчитывать другую пачку. – Мы ж ничего дурного не делаем, напротив -помогаем пушкиноведам приобрести новую бесценную реликвию!

– К тому же вон тот господин – мой знакомый милицейский инспектор, -добавила Василиса Николаевна. – Так, знаете, на всякий случай.

– Все ясно, это ловушка, – упавшим голосом произнес Петр Петрович.

– Да ну что вы, какая ловушка! – еще лучезарнее возразила Надя. – Мы же с вами честные люди, к чему нам друг друга ловить? Так, мера предосторожности.

– Ну, разве что, – угрюмо пробормотал искусствовед.

– По-моему, все верно, – заметила Василиса Николаевна, перелистав купюры в своей пачке. – Думаю, остальные пересчитывать не стоит.

– Посмотрим только, нет ли где пустых бумажек, – добавила Надя.

Когда все пачки были просмотрены, Петр Петрович вместе с обеими дамами закидал их обратно в сумку, каковую вручил Василисе Николаевне, а сам, торопливо простившись, предпочел покинуть ресторан.

Между тем обеденное время подходило к концу, и зал стремительно пустел. Инспектор Столбовой удалился сразу же за Петром Петровичем, следом за ним расплатились и ушли бизнесмен Ерофеев и баронесса фон Ачкасофф, лишь доктор Серапионыч остался, чтобы в одиночестве насладиться чашкой крепкого чая с добавкой из заветной скляночки.

Увидев, что Надя еще не ушла, доктор прямо с чашкой направился к ее столику:

– Здравствуйте, Надюша! Добрый день, госпожа... э-э-э...

– Василиса Николаевна, – подсказала Чаликова.

– Василий Николаевич, – представилась Надина подруга и на манер шляпы чуть приподняла на голове темный парик.

– Ух ты! – восхищенно выдохнул Серапионыч.

– Что поделаешь, – картинно махнул красным рукавом Василий Николаевич, – иногда ради пользы дела приходится идти по скользкому пути нашего приятеля, прокурора Рейкина. А как вы думаете, доктор, что лежит в этой неприметной сумке?

– Судя по ее виду, наверное, картошка, – предположил Серапионыч.

– А вот и не угадали! – радостно захлопала в ладоши Чаликова.

– Девяносто тысяч долларов, – с притворной будничностью сообщил Дубов. – Те, которые мы вернем вашей пациентке.

– Кассировой? – переспросил доктор. – Но откуда вы их взяли?

– Пустяки, – пренебрежительно подернул плечами детектив. – Загнали письмецо Пушкина.

– Александра Сергеича? – еще больше удивился Серапионыч. – Но, черт возьми, откуда?..

– Да-да, Вася, я ведь тоже до сих пор не знаю, где вы его откопали, -поддержала Чаликова докторский запрос. – И насколько оно, извините, подлинное?

– Подлиннее и быть не может, – самодовольно рассмеялся Василий. – Уж об этом мы с Женей позаботились!

– С Женей? – настолько изумился доктор, что едва не откусил кусок чашки.

– Да. Но сначала я позаимствовал из обширной библиотеки своей домохозяйки Софьи Ивановны дореволюционное издание сочинений Пушкина, еще павленковское. Там есть автограф Пушкина – стихотворение, записанное его рукой. Вот с этим-то автографом Женя и работал. Я не очень разбираюсь в компьютерной графике, но знаю, что сперва он сосканировал текст, затем разделил его на буквы и создал новый шрифт – "пушкинский прописной". То есть можно было нажать на соответствующую клавишу, и на экране появлялась соответствующая буква, написанная почерком Пушкина. Конечно, поначалу при таком методе рукопись имела не совсем естественный вид – ведь никто из нас не пишет одну и ту же букву всегда одинаково, не говоря уже о соединении букв и о разных виньетках, коих не чурался и Александр Сергеевич. Так что потом Жене пришлось весьма кропотливо поработать над письмом в режиме рисования. Ну а в конце, когда все было готово, то окончательный вариант "выгнали" на лазерном принтере на ту пожелтевшую бумагу, что осталась в неоконченном дневнике кассировской прабабушки.

– То есть пушкинское письмо – плод компьютерной мистификации, -подытожила Надя. – А как же текст – может, вы и стиль Пушкина подделали при помощи компьютерных программ?