Искусство войны

Эти его слова можно, конечно, понимать очень просто: нужно эту форму, т. е. состояние своей армии, скрывать от противника нужно, чтобы он ничего не знал ни о степени организованности, ни об уровне боеспособности, ни о принятых мероприятиях. Но такое понимание задевает лишь поверхность мысли Сунь-цзы. Совершенно правильно, противник не должен ничего этого знать. Но все же, если форма существует, она всегда доступна наблюдению. Если противник не сможет увидеть ее простыми средствами, он обратится к разведке, к лазутчикам.

Но Сунь-цзы говорит, что "когда формы нет, даже глубоко проникший лазутчик не сможет что-либо подглядеть". Когда форма, хоть и тщательно скрываемая от противника, все же существует, умный и проницательный полководец все же распознает ее по ряду незаметных признаков или же прибегнет к перечисленным только что четырем способам. Но Сунь-цзы говорит: "Когда формы нет... даже мудрец не сможет о чем-либо судить". Следовательно, речь идет не о простом скрывании формы, хотя бы и самом тщательном. Дело не в скрывании, а в уничтожении формы. Сунь-цзы своими словами говорит то, что хочет сказать: "Предел в придании своему войску формы - это достигнуть того, чтобы формы не было". Нужно понимать эти слова так, как они сказаны.

Выше мы уже обращали внимание на то, что в "Си цы-чжуань" - в памятнике, относящемся, вероятно, к VI в. до н.э., т.е. к эпохе Сунь-цзы, при объяснении процесса развития явлений появилось понятие "предела". Высшей точкой развития какого-либо явления считался его "предел", его предельное состояние; но в тот момент, когда этот предел достигается, это явление превращается в свое отрицание. Как мы видели, у Сунь-цзы эта мысль сквозит в словах: "Беспорядок рождается из порядка, трусость из храбрости". Вполне допустимо, что так же должно пониматься и явление "формы". Форма, развиваясь, достигает своего предела и в тот же самый момент превращается в свое отрицание, в свою противоположность, в отсутствие формы.

Поэтому "отсутствие формы" - это не скрывание формы, а действительное отсутствие формы, т. е. такая организованность армии, такая ее боеспособность, такая гибкость и маневренность, которые уже перестают быть организованностью, боеспособностью и т.д., а превращаются просто в самую сущность армии, становятся ее органическим свойством. Естественно, что никакой лазутчик тогда ничего не сможет "подглядеть", у самого умного полководца не будет никакого материала, на основании которого он мог бы "судить". Ду My говорит: "Когда формы нет, то пусть тут и будет лазутчик, пусть он глубоко проникнет ко мне и наблюдает за мной, все равно он не сможет узнать, где у меня полно и где пусто; мои сила и слабость не имеют внешнего выражения, так что пусть здесь и будет умный человек, все равно он не сможет меня понять".

Все это создает наилучшие условия для победы. Противник может отнестись к этому отсутствию формы двояко: он либо сочтет, что эта форма непроницаема, и тогда его действия будут парализованы, либо примет такое отсутствие формы за действительное отсутствие ее, т. е. за дезорганизованность, плохую боеспособность, и тогда предпримет ряд неправильных действий.

Всегда следует помнить, что каждое положение Сунь-цзы есть не отвлеченное правило, а руководство к действию. Поэтому и формула "присутствие формы - отсутствие формы" не есть механическое превращение одной противоположности в другую. Этим процессом руководит воля полководца, понимающего внутреннюю природу "формы"; тогда эта "форма" превращается в его руках в грозное оружие, дающее ему победу.

Но эту победу он осуществляет не сам непосредственно, ее осуществляет руководимая им армия. Поэтому Сунь-цзы и говорит: "Пользуясь этой формой, он (полководец. - Н. К.) возлагает дело победы на массу (т. е. армию. - Н. К.)". Побеждает не вождь непосредственно, а руководимая вождем армия. В приложении к армии, о которой тут идет речь, эти слова означают, что побеждает не полководец непосредственно, а армия, руководимая полководцем. Но Сунь-цзы считает, что масса не может знать этого, т. е. тайны этого руководства. "Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу", - говорит Сунь-цзы. Массы, т. е. армия, пребывают в сфере "формы"; армия есть сама носительница формы, вождь же ею управляет. Но необходимо повторить еще раз: война есть "тысяча изменений и десять тысяч превращений". Поэтому нет и не может быть повторяющихся операций; обстановка непрерывно меняется. "Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы", - утверждает Сунь-цзы. Победа одними и теми же средствами вторично достигнута быть не может; она находит каждый раз новые пути соответственно "форме".