Искуство Западной Европы: Средние века. Возрождение в Италии

Обширен диапазон творчества Донателло. У него есть образы глубоко патетические, драматические, есть и ласковые, лирические - то покойные, то бурно динамичные. Его вдохновение и мастерство находили для каждой темы истинно художественное, в его время никем не превзойденное воплощение. Один из его шедевров - знаменитая кафедра для певчих во флорентийском соборе, украшенная рельефными изображениями пляшущих младенцев-ангелов (так называемых «путти»). П. Муратов в своей книге «Образы Италии» пишет: «Даже скульпторам лучшей поры Греции не удавалось подчинить такому гениально стройному ритму исступление танца. Целое море жизненной силы должно было кипеть в художнике, создавшем эти фигуры. Поистине железными кажутся нам его руки, удержавшие в строгих и связанных между собою формах выплеснутые в мир хаотические волны движения».

Мазаччо. Изгнание из рая. Фреска капеллы Бранкаччи в церкви Санта Мария дель Кармине во Флоренции. Фрагмент. Между 1426 и 1428 г.

…Как великую утрату воспринял Брунеллески смерть своего друга Мазаччо. Из трех «отцов» Ренессанса, трех гениальных художников Флоренции первой половины XV в., Мазаччо умер первым (в 1428 г.) и самым молодым: ему не было двадцати восьми лет. Но, как и его старшие друзья Брунеллески и Донателло, он внес в искусство своего времени, да и во все мировое искусство, бесценный и незабываемый вклад. Ибо все в его композициях приобрело устойчивость, и, как говорит Вазари, он первым поставил в них людей на ноги. И в этом он, после Джотто, знаменует новый гигантский скачок в истории европейской живописи.

Вот перед нами «Троица» - фреска в церкви Санта Мария Новелла во Флоренции.

Своей кистью Мазаччо как бы раздвигает стены храма, создавая иллюзию углубленного пространства с соблюдением научно обоснованных, либо угаданных им законов перспективы. Стройная пирамида образов: распятый Христос, над ним - бог-отец, по бокам - богоматерь и любимый ученик, чуть ниже - коленопреклоненные заказчики (одно из первых портретных изображений, введенных в религиозную композицию). Фигуры крепки и статуарны, а обрамляющая их на самой фреске ордерная архитектура с кассетированным сводом создает впечатление, что они вот здесь собрались и величаво разместились перед нами в каком-то особом, для них созданном дворцово-храмовом интерьере.

Вся композиция покойна и торжественна. И лишь один жест нарушает общую неподвижность, причем нарушает так, что все вокруг как бы преображается, приобретая грандиозное звучание. Это - жест Марии, чуть поднятой рукой указывающей на распятого сына, царственно-величавого на своем мученическом кресте. Ее глаза обращены к зрителям «вне картины», т. е. к нам с вами.

Так бывает лишь в подлинно великих произведениях искусства. Какой-нибудь штрих, намек - и нам сразу ясна значительность, неповторимость художественного образа.

В умении распределять свет и тени, в создании четкой пространственной композиции, в силе, с которой он передает объемность, Мазаччо намного превосходит Джотто. Кроме того, он первым в живописи изображает обнаженное тело и придает человеку героические черты, прославляя человеческое достоинство, возвеличивая человека в его мощи и красоте.

На знаменитых фресках Мазаччо в капелле Бранкаччи во Флоренции (таких, например, как «Чудо с податью», «Изгнание из рая») много лет после их создания будут учиться величайшие мастера Высокого Возрождения: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль.

Да, сюжет этих фресок религиозен, но истинное их содержание - безграничное могущество человеческого рода, показанное во всей своей реальности. «Я никогда не могу пройти мимо них, - пишет об этих фресках Бернсон, - без сильнейшего обострения моего осязательного восприятия. Я чувствую, что, если прикоснуться пальцем к фигурам, они окажут мне определенное сопротивление, чтобы сдвинуть их с места, я должен был бы затратить значительные усилия, что я смог бы даже обойти вокруг них. Короче говоря, в жизни они вряд ли были бы реальнее для меня, чем на фреске. А какая сила заключена в юношах кисти Мазаччо! Какая серьезность и властность в его стариках! Как быстро такие люди могли бы подчинить себе землю и не знать иных соперников, кроме сил природы! Что бы они ни свершили, было бы достойно и значительно, и они могли бы повелевать жизнью вселенной!»

Открытия Пьеро делла Франческа, Мантеньи и их современников

Первая половина кватроченто. Творчество Донателло и Мазаччо победно вводило искусство во владение видимым миром во всем его чувственном восприятии. И казалось, не было уже никаких препятствий для самого высокого расцвета нового искусства. Однако этот расцвет заставил себя ждать еще несколько десятилетий.

Тому было много причин.