Испанец. Священные земли Инков

– Какое это имеет значение? – холодно ответил Тиси Пума. – Он должен умереть, вот и все. Дело касается будущего Империи, поэтому мы не можем снова подвергать себя такому риску, как существование двух Инков.

– Ты сейчас находишься в самом сердце «Старого гнезда кондора» и заводишь разговор о преступлении, – заметил Айри Уако. – Ты осознаешь, что это значит?

Тот лишь наставил на него палец и ответил все тем же ледяным и решительным тоном:

– Послушай, что я тебе скажу, Айри Уако!.. Если ты хочешь, чтобы у тебя была история, которую ты сможешь рассказывать в будущем, то надо делать эту историю здесь и сейчас, потому что в противном случае нас навсегда из нее вычеркнут. Топарка должен умереть, а Манко Капак – подняться на трон и найти генерала, способного разгромить чужестранцев… – Его тон стал еще более драматичным, как никогда. – Или это, или конец!

Остальные члены Совета достаточно хорошо знали Тиси Пуму: он не был любителем громких слов, и если пришел к такому заключению, то, значит, выбора действительно не было.

Поэтому они сидели молча, обдумывая услышанное и пытаясь свыкнуться с мыслью, что им необходимо принять историческое решение, и тут Топа Юпанки, которому ввиду всех этих событий пришлось отложить травы в сторону и сосредоточиться на сложных политических проблемах, нехотя заметил:

– Существует одно средство покончить с Топаркой… – сказал он. – Хотя он еще очень молод, отец приобщил его к коке и галлюциногенным грибам, и, насколько мне известно, он часто этим злоупотребляет. – Он помолчал. – Я получил экспериментальный вариант, если он попадет к нему в руки, убьет за пять дней.

– Мы ему его подсунем, – сказал губернатор, тем самым ставя точку в столь щекотливом вопросе. – Остается второй пункт проблемы: после того, как Атокс умер, а Кискис и Руминьяуи сброшены со счета, не существует другого генерала, пользующегося уважением и в достаточной степени способного, чтобы реорганизовать наши армии… – Он обвел взглядом одно за другим лица всех присутствующих и спросил: – Есть предложения?

Найке, Шунгу Синчи и их детям наконец было разрешено поселиться вместе с Алонсо де Молиной, и тот после трех месяцев заточения, проведенных почти в полном одиночестве, испытал глубокое счастье и благодарность за то, что семья снова оказалась рядом.

Дети заметно изменились, и уже не были крохотными обезьянками, как в самом начале, а двумя крепкими малышами, которые с каждым днем набирали вес и начали доставлять андалузцу радость: он почувствовал, как благодаря этому близкому контакту, в нем просыпаются настоящие отцовские чувства.

Так прошли две самые счастливые недели его жизни, поскольку, хоть он и не мог покидать пределы огороженной территории, у него было все, в чем он испытывал необходимость. Даже Калье Уаси позволили его навещать, и, хотя инка никогда не отличался разговорчивостью, его компания была очень приятна.

Любовь его жен и детей, компания друга и превосходная еда (Шунгу Синчи научилась добавлять специи) – это было больше того, чего можно желать в его положении, и, поскольку время все равно тянулось очень долго, он по большей части использовал его, чтобы ускорить обучение грамоте Найки и Кальи Уаси.

Они также сшили мяч из кожи и, когда не было дождя, играли, бросая мяч об одну из высоких стен во дворе, что помогало поддерживать физическую форму и не слишком много думать о сложности будущего, которое с каждым разом представлялось все более неопределенным.

Судя по тому, что удалось выяснить Калье Уаси, «Старое гнездо кондора» начало готовиться к длительной изоляции, оборвав единственный контакт, который поддерживало с остальным миром посредством извилистой горной дороги, чтобы таким образом превратиться в абсолютно автономный – забытый всеми и независимый – субъект, который бы при этом сохранял живыми обычаи, законы и традиции инков в течение лет или веков, сколько там еще продлится нашествие.

Больше не существовало даже высшей власти, которой следовало подчиняться, поскольку Инка умер, а его сын пока не согласился стать преемником, так что Большому совету не надо было ни отчитываться о своих решениях, ни назначать сроки, когда вновь начать передавать народу огромный поток своих сокровищ и знаний.

– Если Писарро овладеет Куско, – заметил Калья Уаси, – получится так, словно Секретный город исчез с лица Земли, потому что никто за пределами этих стен не знает его местонахождения, и никто не может выйти из него под страхом смерти.

– До каких пор?

– Пока не вернется комета, которая появляется на небе через каждые семьдесят лет… В этот день пошлют в Куско шпиона, и, если нашествие будет продолжаться, нужно будет ждать еще семьдесят лет.

– Семьдесят лет! Да они свихнулись!

– Ты считаешь, что разумнее разрешить Писарро прийти и разграбить город, как он поступает везде, где бы ни проходил?

– Нет, конечно… Но семьдесят лет – это уже перебор!..

– Таков закон, установленный основателем Пачакутеком. Он родился, когда вспыхнул свет этой кометы, которую многие считают плохим предзнаменованием, а он ей поклонялся.