Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг.

Постепенно вышла из строя вся телефонная связь. Несмотря на это, второй телефонный разговор с полковником Саградо удался. Он обратил внимание на большую опасность, которая грозит нам с правого фланга. Несколько русских танков и боевых разведывательных групп смогли проникнуть в Красный Бор и здесь обрушились на наши противотанковые подразделения.

Полковник попытался начать контратаку с помощью запасного батальона и штурмовых саперов. Он сообщил мне о смерти капитана Иглесиаса и о ранении капитана Палацио. Их роты понесли огромные потери. Кроме того, полевой запасной батальон был атакован с двух сторон и потерял всех офицеров. Артиллерия с пехотой сражалась на передовой линии в Красном Бору. Полчаса спустя полковник Саградо рапортовал еще раз по телефону, что он своей контратакой при участии всех резервов смог выбить русских из Красного Бора. Но враг уже готов к новой танковой атаке».

Казалось, что резервы испанцев были уже на исходе. Командир Голубой дивизии это отлично осознавал. «Все силы уже используются на этом участке фронта. Мы потеряли первую линию обороны, и потери среди офицеров очень высоки. Уже готовый к возращению обратно в Испанию маршевый батальон отправил отряд из 100 солдат и офицеров, чтобы хоть как-то заменить погибших».

В немецких документах можно найти много пренебрежительных упоминаний о солдатах Голубой дивизии. Да и у испанцев их главный союзник далеко не всегда вызывал исключительно положительные чувства. Но в реалиях советского наступления им было не до взаимных претензий. Испанский командир дивизии потребовал скорейшей поддержки от вермахта.

«Я сообщил генералу Клеффелю о нашем бедственном положении и уведомил его о том, что русские атаковали нашу позицию с самолетов, при полном отсутствии немецкой авиации. Генерал-полковник Линдеманн обещал немедленную помощь, которая прибудет в течение четырех часов. Я еще раз указал генералу Клеффелю на трудности нашего положения и попросил о помощи со стороны резервов армейского корпуса.

Некоторое время спустя я отправился в Саблино. Но по моему возращению в командный пункт помощь так и не была еще отправлена. Таким образом, пока мы справлялись с ситуацией своими собственными, малыми силами, враг уже наступил на Ижору, чтобы окружить здесь 269-й пехотный полк. Было понятно, что мы не можем больше удерживать позицию и отступление неизбежно.

Около полудня наше положение стало весьма критическим. Первый батальон 262-го полка и лыжная рота были уже частично уничтожены.

1-й артиллерийский дивизион лишился двух батарей, а 3-й — личного состава. Истребительно-противотанковый дивизион был окружен, их орудия были бессильны против советских танков.

Помощи от немецкого командования все еще не было. Только один немецкий офицер артиллерии сообщил нам, что его командир пока отклонил наши просьбы о помощи, чтобы бой не начался раньше назначенного времени.

Только тот, кто участвовал в тяжелых и очень трагических боях, может понять то чувство, которое я переживал в этой ситуации»[485].

Из этого фрагмента видно, что немецкое командование вполне цинично-рассудочно использовало своего испанского союзника. По его замыслу наступающие советские войска, перемалывая подразделения Голубой дивизии, должны были в них и завязнуть.

Читая испанские документы, начинаешь понимать, что советские войска пытались максимально выполнить поставленную перед ними задачу. Положение их противника ухудшалось. Эстебан-Инфантес с прискорбием констатировал факт, что «известия не улучшались, а наоборот, становились все хуже и хуже. 2-й батальон 262-го полка с оставшейся частью роты капитана Кампоса и капитана Арозарена, а также с саперами под руководством капитана Арамбуру покинули свои позиции и направились к дороге на Москву. 1-й батальон 262-го полка в результате боев был почти уничтожен. Только одна совершенно обессиленная рота смогла пробиться через соседние немецкие позиции.

Положение в 3.15 после полудня дьявольски серьезное. Телефонная связь с Красным Бором оборвалась после того, как русская артиллерия уничтожила последние линии нашей обороны.

Следующее, что важно отметить, — это этап боя на реке Ижора. Так как фронт полевого запасного батальона был разбит, опасность состояла в том, что Самсоновку также заблокируют. Тут мы должны были всеми силами защитить берег реки и попытаться помешать русским переправиться через реку. Некоторые офицеры, которые сами были ранены и осуществляли эвакуацию тел погибших из Красного Бора, приходили на командный пункт командира дивизии и сообщали, что военно-полевая железная дорога занята противником. Я также получил сообщение: „Капитан Гарсиа Сегура погиб при ремонте телефонной линии“»[486].

И вот угроза советского окружения возникла непосредственно над испанским штабом. В свое время чекистам-партизанам не удалось захватить Муньоса Грандеса. Теперь советские солдаты могли взять в плен его преемника.