Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг.

Эстебан-Инфантес так описал эти минуты: «В это время небольшая вражеская группа достигла дороги севернее леса у Черной речки. И это означало, что наш дивизионный командный пункт находится в очень опасной ситуации. Мы должны сохранить связь с Ижорой, и чтобы избежать окружения, мы должны в любом случае отстоять эту дорогу.

Подразделения — за исключением роты, которая осталась на улице Красного Бора, — получают приказ вернуться на восточный берег Ижоры, здесь разведать местность и устроить оборону от Райкелево до бумажной фабрики. Эта бумажная фабрика — центр обороны нашей позиции, и на данный момент ее удерживает только половина изнуренного ездового запасного батальона.

2-й батальон 269-го полка, потерявший множество солдат, — первый батальон, который пошел в бой на Самсоновку. Запасной батальон пехотного 263-го полка последовал туда чуть позднее и занял позицию, начиная от Райкелево. Однако предварительно нужно отразить несколько русских разведывательных подразделений, которые уже нанесли удар по восточному берегу реки. Но до конца исполнить приказ может только одна рота батальона, другие отстранились друг от друга и могут закрепиться на западном берегу»[487].

Однако в тяжелых кровопролитных боях наступил перелом. На помощь испанцам были подтянуты немецкие, латышские и фламандские соединения. По мнению испанского генерала, помощь была явно недостаточной и несколько запоздавшей: «Немецкий пехотный полк, который с 11 утра находился позади нас, но не вступал в бой, продвинулся на километр вперед. Здесь он занял окраину леса и расположился около железной дороги Ленинград — Москва. Другие немецкие силы, которые находились позади в шести километрах, получили приказ атаковать лес у Старой Речки и установить связь со своими союзниками с одной стороны и с нашей позицией у Райкелево.

Армейский корпус подводит к Райкелево еще по две роты латышского и фламандского легионов. Перед немецкими подразделениями — это 112-я пехотная дивизия — стоит задача взять на себя контроль участка фронта от Красного Бора до Ижоры и не допустить здесь прорыва вражеских войск.

Это происходило очень медленно, прошло почти два дня, пока не образовалась новая линия фронта.

Вышеперечисленные события стали причиной того, что 10 февраля я позвонил генералу Клеффелю и сообщил, что наша дивизия насчитывает около 2500 погибших, и требовал немедленного введения в бой 112-й дивизии. Мы единственные здесь, заявил я, кто действительно сражался, не считая небольших батарей, которые нас прикрывали; немедленная помощь была просто необходима»[488].

Из сказаннного можно сделать вывод, что практически весь успех боев под Красным Бором испанцы приписали себе. Конечно, не нужно списывать со счетов стойкость и профессионализм их бойцов. Однако следует всегда помнить, что все эти солдаты воевали на русской земле, принимали участие в блокаде прекрасного города. Они были вооруженными союзниками Адольфа Гитлера и нацистской Германии, пусть даже и числящимися «добровольцами». Эстебан-Инфантес с бравадой напишет в своей книге: «Можно признать, что в течение следующих дней провалилась хорошо продуманная русскими войсками кампания. Причиной этому послужило то, что советские войска вместо крупномасштабного наступления ограничивались маленькими атаками, проведенными в некоторых местах, которые, в конечном счете, ослабели.

Из сообщений военнопленных, которые мы стали получать между 10 и 12 февраля, стало известно, что советские войска также понесли тяжелые потери. У их 72-го пехотного полка они насчитывали больше 70 % личного состава, а у других двух дивизий — больше 50 %. Таким образом, с нашей стороны погибло 2800 человек, а со стороны русских — 9000»[489].

На войне всегда принято завышать потери врага, ведь проверить их весьма затруднительно. Но все-таки немецкие планы оказались осуществлены. На этом участке фронта Красной армии не удалось развить успешного наступления. Испанское командование подготовило план контрнаступления. По просьбе Истебана-Инфантеса 11 февраля немецкий генерал провел общие переговоры с ним и командиром 112-го немецкого пехотного полка. Испанцы выдвинули план, согласно которому военная база «Бастион» должна быть снова захвачена.

Командир Голубой дивизии рассчитывал на то, что 45-й и 72-й русские пехотные полки будут уничтожены. Это обстоятельство обеспечило бы им успех наступления и сделало его крайне многообещающим. Этот план был всеми одобрен.

Испанские солдаты очень тщательно готовились к запланированной на 12 февраля контратаке. Но генерал Клеффель не мог решиться отправить свои войска на местную атаку без учета общего положения 18-й армии. «Если бы мы напали внезапно, — заявил Эстебан-Инфантес, — было бы, наверное, легче отвоевать все эти потерянные территории. Позже выравнивание фронта будет очень кровопролитным или будет совсем невозможным»[490].