Испанский любовный обман

– Я долго гадала, как вообще умудрилась получить диплом. В какой-то момент я все-таки очнулась. Явилась на экзамены, сдала их. Потом подала заявку на международную магистерскую программу, сущим чудом выиграла ее и уехала в США.

Аарон возобновил движения. Ладони очень бережно заскользили по моим плечам. Не так, как прежде, но, по крайней мере, он меня касался. Оказывается, мне этого не хватало – сильнее, чем хотелось бы признать.

– Понимаешь, я сбегала вовсе не из-за него. Все думали, что из-за него, на самом деле нет. Да, Даниэль разбил мне сердце, только я сбежала по другой причине. Из-за того, как на меня стали смотреть родные. Как будто я нуждалась в жалости. За спиной шептались: «Ой, бедняжка, как ей теперь жить?» – и боялись лишний раз на меня дохнуть. Причем до сих пор шепчутся. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, на меня глядят с жалостью. Спрашивают, не собираюсь ли я замуж, кивают и грустно улыбаются. – Покачав головой, я протяжно выдохнула. – Аарон, знал бы ты, как это противно. – Голос срывался от эмоций – я и впрямь была сыта по горло. – Поэтому я так редко езжу в Испанию.

Куда сильнее ненависти был страх, что люди правы. Иначе почему я до сих пор не нашла мужчину, которому смогла бы доверить сердце?

– Меня сильно потрепало, на душе остались шрамы, но я не сломалась. – Я сглотнула комок, отчаянно желая верить, что это и в самом деле так. – Я не сломалась.

За спиной раздался стон: низкий, хриплый, полный боли. Не успела я опомниться, как Аарон обхватил мои плечи и прижал к себе. Он буквально обволок меня собой, заключил в теплый, надежный, уютный кокон, где было не так одиноко. Я сразу почувствовала себя более цельной.

Аарон уткнулся носом в ямочку на шее, и мне вдруг захотелось тоже его обнять.

– Я не сломалась, Аарон, слышишь, – прошептала я, не зная, кому именно говорю – ему или себе. – Не сломалась.

– Конечно, – ответил он мне в шею и прижал крепче, как можно ближе. – Знаю, что если вдруг тебя что-то сломает – ведь жизнь бывает непредсказуемой, и неуязвимых людей нет, – ты все равно соберешься заново, став самой яркой личностью, какую я только видел.

Я положила ладони поверх рук, с силой прижимавших меня к мужской груди, будто боялась, что иначе я растаю дымом. Я вцепилась в Аарона с неменьшим отчаянием, словно от этого зависел мой последний вдох.

Мы сидели так очень долго, не разжимая рук; буквально слились воедино. Я упивалась его дыханием, серьезностью момента, сердцебиением за спиной и ощутимой силой. Всем тем, что Аарон щедро дарил мне безо всяких условий, будто оно ничего не стоило – словно он обязан был делиться, а я имела право забрать.

Мы оба молчали. Шли минуты, руки понемногу расслаблялись, и нас затягивало в сон.

В самом конце, когда глаза уже закрывались, показалось, будто Аарон произнес:

– Как хорошо. С тобой как дома.

Глава двадцать вторая

Какая я все-таки идиотка. Тупая бестолковая дура. Утром, когда на рассвете прозвенел будильник и мне пришлось тихонько – не поддаваясь панике, – выбираться из теплых объятий Аарона, я успела пожалеть, что обещала сестре прийти на сборы пораньше. Перед тем как выскользнуть за дверь и не разбудить при этом Аарона – хотя к тому времени стало ясно, что он всегда спит словно убитый, – я наклонилась и нежно поцеловала его в подбородок. Ужасно хотелось остаться: когда речь шла про Аарона, я была готова забыть обо всем на свете.

На всякий случай оставила ему записку, где сообщила, что ухожу на сборы невесты и к месту церемонии его отвезет Каро.

«Будь стойким и не сдавайся», – добавила я. А в самом конце подписала: «С любовью, Лина!»

На предпоследнем слове сердце екнуло. Я заверила себя, что это расхожее выражение, и исправлять не стала.

Не прошло и часу, как я успела соскучиться. Принялась вздыхать и думать о том, чем он занят. Не вытерпев, отправила ему сообщение.

Лина: Видел мою записку?

Через пару минут прилетел ответ.

Аарон: Видел. Прячусь в ванной. Каро пытается тайком меня сфотографировать. Мартины – безжалостные люди.

Я так сильно фыркнула, что визажист размазал мне тени по всему лбу. Он ничего не сказал, однако заметно разозлился.

Впрочем, дурой я была вовсе не поэтому.

Где-то между влезанием в воздушное бордовое платье и напяливанием бежевых бархатных туфель на высоком каблуке в голову пробрались всякие нехорошие, но очень важные вопросы. Как мне разглядеть Аарона в толпе? Благополучно ли он доберется до места встречи? И, вишенка на торте: а что, если мы не увидимся до самого конца церемонии? Вдруг я не сумею его найти?..

Наконец чудесным летним днем, в окружении пионов всех оттенков: от нежно-розового до жемчужно-белого, на глазах у людей, которые видели, как мы с сестрой взрослеем, я заняла свое место справа от невесты, повернула голову, и…

Безо всяких усилий увидела в толпе пару синих глаз. Все вопросы отпали сами собой.