Испанский любовный обман

Мы стояли в баре, или сидрерии, как их здесь называют, где всегда гудят разговоры и кисло пахнет пролитым сидром, традиционно изготовляемым из местных яблок. Такие заведения есть в любом городе на севере Испании. Сюда захаживают люди всех возрастов. Кто-то предпочитает высокие столики – например, как мы (то есть невеста с женихом, шафер, Аарон и я), некоторые садятся ужинать, а другие встают у барной стойки и оживленно общаются с барменом.

Я заставила себя медленно вдохнуть, чтобы успокоиться и очистить мысли, гадая, как избежать дальнейших расспросов.

– Так… Где-то в истории вашего знакомства наверняка кроется подвох. – Изабель с горящими от любопытства глазами разглядывала то меня, то моего стойкого фиктивного жениха, стоявшего слишком близко, чем безмерно отвлекал. – Лина, хватит ломаться!

– Все так и было, клянусь. – Вздохнув, я опустила взгляд на руки, лежавшие на столе, и принялась играть с пустым стаканом. – Аарон пришел работать в «Ин-Тех», так мы и встретились. Что тебе еще надо?

– Все те подробности, о которых ты молчишь!

Сейчас Изабель по давней привычке примется ныть и действовать на нервы. Знаю, проходили не раз.

Изабель склонила голову.

– Эй, ребята, если вы двое сперва поддались страсти и переспали, а уже потом начали встречаться, то ничего страшного. Бывает. К тому же это оправдает слухи про сломанную кровать.

Я разинула рот и вытаращила глаза, пробормотав:

– Каро сработала еще быстрее, чем я думала.

Аарон подвинулся, сократив и без того крохотное расстояние между нами.

Я не стала на него смотреть. Сестра тем временем продолжала:

– Лина, я тебе не мама. Мне ты можешь рассказать. – Она захлопала ресницами. Гонсало шумно откашлялся. – Точнее, всем нам. – Она выразительно закатила глаза, покосившись на жениха. – Ну же. Мы слушаем. Значит, сперва вы переспали? Если да, то сколько раз?

Даниэль, странно притихший, протяжно вздохнул.

– Не думаю, что такие подробности стоит рассказывать на людях.

Я глянула в его сторону. Даниэль невозмутимо улыбнулся.

– Дани, благодарю, – процедила Изабель сквозь зубы. – Но пусть моя сестра сама решает, хочет ли рассказывать за столом о своих секскападах.

О господи. Каких еще секскападах?

Заметив перемены в ее тоне, Гонсало обнял невесту за плечи и притянул к себе. Изабель мигом расслабилась, забывая о годами хранимой ненависти к брату жениха.

Я тихо вздохнула – грудь распирало от чувства вины. Что было весьма странно – я совершенно не отвечала за происходящие события, однако плечи все равно давило к земле.

В идеальном мире шафер не был бы моим бывшим парнем. Я бы не паниковала, услышав про его помолвку, не цеплялась бы за прошлое, не осталась бы одна, не начала бы лгать родным и путаться в густой паутине вранья, которую сама же и соткала. Возможно, в идеальном мире мой спутник был бы со мной, потому что любит меня, а не потому что мы заключили сделку.

Однако все эти сценарии придуманы и совершенно невозможны. Недостижимы. Каждый из них рисовал картинку, далекую от истины. В реальности любое решение имеет свои последствия. За каждый выбор приходится платить. Идеальных миров, где жизнь течет легко и беззаботно, не существует. Жизнь – суматошная штука и зачастую нелегкая. Она не ждет, когда ты будешь готов преодолеть ухабы на пути. Ты должен вцепиться в руль и ехать, чудом удерживаясь на дороге. Так я и делала. И оказалась там, где есть. Неважно, хорошо это или плохо.

К сожалению, ближайший родственник Гонсало был не только моим бывшим парнем, но и главной причиной, по которой я бросила родной дом и уехала куда глаза глядят. Только я сама когда-то решила с ним встречаться – со своим преподавателем, с человеком, познакомившим мою сестру с любимым мужчиной.

Жизнь не бывает идеальной. Она вертит тобой, как хочет. Кружит голову, а потом бросает на дно.

Вопреки всеобщему мнению, я подала заявку на участие в программе международного обмена и уехала в Нью-Йорк не из-за того, что убегала от Даниэля и разразившегося скандала. Я бежала от ситуации, в которую меня загнали наши с ним отношения. Конечно, Даниэль разбил мне сердце. Это видели все. Видели убитую горем несчастную беглянку. Люди не знали, что на деле все гораздо сложнее. Я пережила тогда худший год в жизни. Чуть не бросила университет, чуть не поставила крест на образовании и своем будущем. А все потому, что те, кого я считала друзьями, распространяли обо мне гнусную ложь. Они ударили не только по мне, они ударили и по моим близким.

Прежде всего это проявлялось в том, что меня встречали скорбными улыбками. В те редкие случаи, когда я прилетала домой, я с головой окуналась в уныние, которое крепло и прорастало в меня корнями.