Исповедь о женской тюрьме

набросились и привязали за руки и ноги к кровати. Она лежала на ней старая, связанная, с побитым лицом и горланила. Кляла всех и каждого в отдельности. Прошлась по каждой, выявляя все наши недостатки довольно четко. Дистрофой она называла меня потом до самого конца нашего совместного пребывания. В конце концов, добрые женские сердца не выдержали, и мы заткнули ей рот кляпом, скрученным из какой-то тряпки. Наступила долгожданная тишина. После многочасовых воплей эта тишина оглушала. Но смотреть на это связанное чучело с кляпом во рту было невозможно. Мы становились вроде как самыми злостными мучителями. Она не спала, а укоризненно молча глядела на нас и вращала глазами, выражая взглядом все свое презрение. Каждая ощущала на себе этот осуждающий взгляд. Конечно, в таких условиях мы не могли общаться и заниматься своими делами, разговоры были только о Лолите, наши взоры то и дело устремлялись на нее. Сумасшедшая будто того и ждала. Она была жертвой, невинным агнцем, привязанным злостными палачами, из мутного глаза покатилась слеза.

Тетя Женя не выдержала.

Вызвали врача еще раз. Он, увидев Лолиту, сам чуть от смеха не упал, и теперь, уже просто сжалившись над старухой, вколол ей лошадиную дозу какого-то успокоительного. Наконец она уснула. Мы вынули кляп, но отвязывать не стали, на тот случай, если женщина опять проснется не в духе.

Она и проснулась.

Буйствовала еще три дня, а потом, наконец, пришла в себя. Вся ее заносчивость и бравада пропали, и бедолага осознала, куда попала. Что-то в ее подсознании видимо отложилось, потому что она, не помня ничего из того, что творила последние несколько дней, испытывала просто панический ужас к Лилиану. Каждый раз, когда он проходил мимо, женщина шарахалась от него, спеша забраться к себе наверх. Теперь-то уж ее отправили спать на третий этаж, и алкоголичка радовалась, что там ее не достанет злобный Лилиан. Бедная старая Лолита, каждый раз взбираясь на третий этаж, кляла, на чем свет стоит и нас, и Женю, и всю камеру. Она всегда возмущалась:

— Почему это Дистрофа на второй наре?

— Аты заслужи, дорогая, — кричал Лилиан, и Лолита тут же взлетала пулей к себе наверх.

Когда она начинала хозяйничать на кухне, вызывая своим видом отвращение, грозный рык Лилиана всегда приходил на помощь:

— Что-то давно у меня не было близости с женщиной. Лолита, а ну иди сюда, — и старуху как ветром сдувало.

Но и тогда, взбираясь наверх, она топтала грязными ногами простыни и сотрясала все шаткое сооружение.

Однажды бедняжка старушка Лолита описалась во сне. Спала она аккурат над самой беспокойной и крикливой женщиной Наташей. Что началось! Наташа поначалу онемела. А мы (кто не пострадал) хохотали как буйнопомешанные, валялись по кроватям не в силах остановиться ни на миг. Так много я в своей жизни не смеялась никогда и вряд ли уже буду. Лолита уверяла, что она здесь ни при чем, состроив при этом на своем подбитом лице самую невинную мину. Наташа орала:

— Как ни при чем? Ты вся мокрая, матрас мокрый, я мокрая!

— Это не я, — гордо отвечала Лолита.

— Убью, гадина! — орала Наташа. — А ну слезай!

Лолита решила было слезть, но со штанов капало прямо на Наташу, и она заорала:

— Сука, не надо, сиди там!

Как мы смеялись! Наташа пыталась треснуть Лолиту, но со второго этажа, балансируя между нарами и держась одной рукой, это было сделать не так просто. Лолита уворачивалась, явно не впервые попав в подобную передрягу. Это было так комично, что никто просто не мог вмешаться, потому что все задыхались от смеха.

Ну что с ней делать? Как наказать? Да никак. Наташа разнервничалась и заявила, что теперь она спать здесь не будет, а под Лолитой теперь спать все отказывались, переводя стрелы друг на друга. Конец истории был предрешен: Лолита, как самая привилегированная особа, оказалась на первой наре! Вот еще один жизненный урок! Не всегда в жизни все решают деньги и связи. Иногда достаточно просто быть обмочившейся алкоголичкой, чтобы добиться своего.

* * *

Конечно, были и другие заключенные, кроме наркоманов и воров, но подчеркну, что последние составляли восемьдесят процентов жителей тюрьмы. Причем умные и закоренелые попадались крайне редко, в основном эти несчастные были пойманы по глупости, неведению или нужде. За все мое пребывание в стенах тюрьмы, я практически не встречала особо опасных. Конечно, дело было еще и в том, что происходило разделение «первоходок» (тех, что попали сюда первый раз) и рецидивистов. Мы находились в разных камерах, и тетя Женя очень любила устрашающие рассказы о камере «второходок», как там все страшно и ужасно, хотя сама-то она там не бывала. Думаю, что раз уж ты не в первый раз попал в эти стены, то и опыт общения уже имеется, и ты не потеряешься и там. Это как навык, который используешь в каком-то деле.