Исповедь послушницы (сборник)

Молодой человек распахнул дверцу кареты.

– Садись.

Ниол скользнул внутрь и без малейшего смущения опустился на обтянутое бархатом сиденье.

– Его зовут Мануэль Фернандес. Он дворянин.

– Зачем тебе его освобождать?

– Когда-то он спас мне жизнь.

То была ложь, но Ниол не видел иного выхода.

– Ты намерен сделать это один?

– Да.

– А если тебя схватят?

Юноша пожал плечами.

– Надеюсь, что этого не произойдет. Главное – убедиться в том, что этот человек жив.

– Хорошо, я сделаю это для тебя, – сказал Энрике.

– Где и когда мы встретимся?

– В моем имении, через две недели. Заодно повидаешься с Мечтой.

Это было большим искушением, однако Ниол ответил:

– Лучше на этом месте.

Затем он открыл дверцу и выпрыгнул на мостовую. Энрике невольно покачал головой. Никогда не знаешь, чего ждать от этого парня!

Он пустил в ход свои связи и через две недели, как и было условлено, передал юноше бумаги.

Они встретились на Пласа Санта-Ана, где в те времена нередко проводились театральные представления. Несмотря на все запреты, здесь продавались различные сладости, засахаренные каштаны, кедровые орехи, анисовый ликер и вино. В ожидании юноши Энрике взял стаканчик кислого вина и принялся наблюдать за незамысловатой игрой актеров.

Как бы то ни было, все истории на свете посвящены скоротечности земного существования и борьбе между инстинктом самосохранения и стремлением к свободе. И везде неизменно присутствует любовная история, ибо любовь есть основа всего, именно она заставляет жить или умирать, впадать в пучину бездействия или рваться вперед.

Когда Алваро пришел, Энрике протянул ему бумагу и сказал:

– Мануэль Фернандес содержится в тюрьме вот уже десять лет. Он осужден на двадцать, хотя и обвиняется не в убийстве, а только в покушении на жизнь человека. Кем был этот человек, мне не удалось выяснить. Заключенный несколько лет подряд подавал прошения королю, но они не рассматривались. Смею предположить, что к этому приложил руку некто достаточно влиятельный.

Увидев, как Ниол жадно пробежал глазами бумагу, молодой человек с удивлением произнес:

– Ты умеешь читать?!

Юноша поднял взор и ответил:

– Да, читать и писать. Еще я знаю, кто такие Аристотель и святой Фома, но это не относится к делу. Я благодарен вам. Если верить плану, камера Мануэля Фернандеса расположена очень удачно – под самой крышей. Это упрощает дело.

– Я желаю тебе удачи! – только и решился сказать Энрике.

Несмотря на все безрассудство этого странного человека, молодой дворянин понимал, что тот прав. Не существовало почти никакой возможности освободить заключенного законным путем. Угодив в подвалы инквизиции, люди исчезали навсегда, лишаясь права на защиту и оправдание. Признания, которые были вырваны под пыткой, становились основанием для суровых приговоров, не подлежавших обжалованию. Процессы дознания и суда были строжайше засекречены.

Днем позже к мадридской тюрьме подошла Паола. Девушка была очень скромно одета и держала в руках корзинку с провизией. В хлеб, который испекла Хелки, молодые люди спрятали небольшую пилку. Накануне вечером они обсуждали этот вопрос. Ниол утверждал, что все передачи для заключенных строго проверяются: если охранники обнаружат орудие освобождения, Мануэля ожидает суровое наказание. Паола была очень взволнована и едва не плакала. Поглядев на нее, Хелки сказала, что обратится с просьбой к духам своего племени и стража ничего не найдет.

В ответном взоре Паолы читалось неверие, и Ниол сказал:

– Моя мать умеет подчинять себе то, что невозможно увидеть наяву, – мир теней, призраков, снов.

– Она колдунья? – прошептала девушка, глядя, как индианка что-то вполголоса произносит на своем языке.

– Она родилась дочерью вождя племени, и в ней до сих пор сохранилась часть его силы. Для христиан вера – это нечто возвышенное, тогда как для индейцев она связана с заботами повседневной жизни. Потому едва ли это можно назвать колдовством.

– Почему прежде она не использовала эту силу?

Ниол ответил на ее вопрос так же, как когда-то ответила его мать:

– Потому что не пришло время.

Когда Паола обратилась к охраннику с просьбой, тот с ворчанием переворошил корзинку, забрал себе мясо, сыр и вино, но хлеб не тронул. Его напарник задал ему вопрос по поводу передачи, на что он махнул рукой и ответил:

– Можешь передать! Я проверил – тут все чисто.

Возвращаясь домой, девушка чувствовала, как в ее сердце расцветает надежда. Она не могла понять одного: почему обладающая такими силами и способностями Хелки столь долго томилась в добровольном плену?

Когда Мануэль получил от охранника небольшую плетеную корзинку, у него задрожали руки. Первая весточка с воли за бесконечные десять лет! Убедившись в том, что за ним не подсматривают, мужчина взял хлеб и понюхал. Тот благоухал всем тем, что он утратил, о чем почти позабыл: свежим воздухом, травами, теплом и солнцем.