Исповедь странного человека

— Восстановление справедливости, — пояснил я.

Переделав фамилию, я отнес курсовую на отметку. Чащина, которая как раз была у методистов, вскинула брови, но взяла ее, проворчав что-то про нерадивых студентов, которые даже принести свою работу сами не могут.

— Не ожидала от тебя, — покачала головой девушка.

— В смысле? — поинтересовался я.

— Ты такой честный и правильный, взял и спер курсач, — пояснила она.

Вот как. Не знал, что обо мне такое мнение.

— Ну, так не для себя же. Для Васи, — пояснил уже я.

— А что есть разница тому, чья это работа? — укоризненно сказала она.

— А это его и есть, — улыбнулся я.

— Как это? — удивилась Юля.

— А что у вас работы, все сами делают? — прищурился я.

— Ну нет. Конечно, даже диплом не все пишут. Но это, что было? — ткнула она за спину.

— Я же говорю, справедливость. Он ей написал, себе не успел, — пояснил я.

— Ей? Ага, поняла. Классический развод, — догадалась Юля.

— Ну. А мне обидно стало, — хмыкнул я.

— Ну ты даешь, — улыбнулась девушка. — Прямо Зорро.

— Не. Гуд. Робин Гуд, — хохотнул я в ответ…

… Чащина взяла журнал и открыла. Пробежалась глазами по списку.

— И так. У меня нет еще работ пяти человек. Когда вы думаете их нести?

Молчание.

— Учтите, в день защиты все должно быть зачтено. То есть я должна их проверить. Завтра последний день. Так.

— Горюнов?

— Тамара Николаевна, я сегодня принес, — буквально подскочил названый.

— Сдавай, что сидишь, — кивнула на стол женщина.

Кипа листов, хлопнула на стол.

— Сенцов, у тебя что?

— Я завтра, — донеслось с последнего ряда.

— Ну-ну, — недоверчиво покачала головой преподавательница.

— Лозин?

— Я тоже завтра, — примерно оттуда же ответил, что и предыдущий.

— Свейко?

— Я завтра, Тамара Николаевна.

— Сколько я уже этих завтраков видела, — Чащина погрозила пальцем.

— И Усова, — женщина посмотрела на девушку. — Наташа, завтра принесешь?

Усова сидела с изумленным видом, до нее видно не сразу дошло, она медленно встала.

— Тамара Николаевна, но я сдавала! Вчера еще! — в ее голосе проскальзывала паника.

— Наташа, если бы сдавала, она бы лежала. Нет твоей работы, — намного мягче, чем сказала бы это, например мне, пояснила преподавательница.

— Но я точно сдавала! — в голосе проскользнула паника.

— Ладно, посмотрю, садись, — сказала Чащина.

На Усову будто ведро воды вылили, ледяной. Прямо так льдом, куском грохнули. И ведро сверху. Даже ее кудряшки, казалось, начали выпрямляться. Она в растерянности обернулась на Васю. А тот сидел удивленный не меньше.

— Вот работы я возвращаю. Нужно будет устранить замечания и сдать.

Чащина встала и положила наши работы на первую парту.

— Раздайте, — кивнула она Ирине, нашей старосте, чуть полноватой девушке, избранной на эту должность по принципу «только не я», и как раз сидящей за этой самой партой.

Как обычно, моя, вернулась. Листнул. Понятно «Цифры не по ГОСТу!», «Где промежуточный расчет». Ладно, фигня. Специально листы с расчетом не положил. Знал, что докопается, так пусть хоть до того, к чему я готов.

А Вася сидел, как будто перед ним бомбу положили. Двинешься и взорвешься. Молится наверно.

Дрожащими руками он перелистнул страницу. Хорошо, что варианта всего три было. По количеству рядов. А эта Наташа на нашем сидит. Сразу я как-то не подумал.

— Успел? — спросил я его.

Он посмотрел на меня ошарашенными глазами.

— Как это? Я же… а вот…, - у него просто дар речи пропал.

Еле сдерживаясь, чтобы не заржать, я спросил:

— Ты о замечаниях? Забей, немного же их. За вечер исправишь.

— Ага, — сказал с глупым видом.

* * *

— Подожди-ка, — притормозил я Васю за плечо.

Мы шли на выход из качалки, я глянул в окно, выходящее на выход из здания. перед ним на скамейке сидела девушка в яркой, красной куртке. Наташенька, мать ее, золотце.

— Что такое? — тоже посмотрел в окно Вася.

— Да тебя, похоже, пасут — кивнул я в сторону улицы.

— С чего ты взял? — спросил он.

— Курсовую надо. Ей завтра сдавать, а у нее нет, — усмехнулся я.

Вася задумался, глядя в окно. Я не утерпел и рассказал ему все. Тот в ответ промолчал, пожевал губами, покивал и выдал:

— Спасибо, — он глянул прямо в глаза.

И вот сидит эта Наташенька и ждет.

— Двинули через мастерские — сказал Вася.

— Ага, пошли, — согласился я…

… Курсовую Усова все равно сдала. Не знаю, где она ее достала, но Вася сказал, что пятерка ее, против моей четверки (Чащина гоняла меня по всему курсу многоканальной связи), весу не имеет.

— Да и хрен с ней, я на золотую медаль не иду, — ответил я.

Позже в тот день, когда мы стояли возле выхода, ждали Юльку, Вася вдруг сказал:

— Обертка блестящая, а внутри говно.

Я удивленно глянул на него. Необычное, для Васи построение фразы! Потом увидел выходящую из технаря Усову и кивнул в ответ. Видимо она его в самое сердце поразила, дама эта.

— Пойдем, сейчас пива попьем. Я ставлю, — сказал Вася вдруг.

Я охренел еще больше. Вася и пиво!!? Тот посмотрел на мое удивление и улыбнулся.

— То, что нас не убивает, делает нас сильнее! — и хлопнул меня по плечу.

ГРАНЬ ШЕСТАЯ

«Фото на память»