Исповедь травы

Воины Тени, велю вам:

СТОЙ!

Откуда что и взялось - с перепугу даже что-то вроде Слова сымпровизировалось! Сработает, не может не сработать наглость, она города берет.

Так и есть - шок, чисто психологический, но огни замерли, не приближаясь ко мне. Передние ноги... задние... ну Тэль, ну молодец - затащил-таки в разрыв этого вороного ишака, которого неизвестно за что возвели в достоинство рыцарского коня!

- Реку с пути никто не свернет,

Солнца по небу извечен ход.

Именем утра, что гонит ночь,

Воины Тени, велю вам:

ПРОЧЬ!

С этими словами я делаю шаг вперед. Теплый и влажный воздух обнимает меня. С той стороны края разрыва поблескивают зеленоватым серебром. Огонь факела последний раз мелькает между ними - а потом я замыкаю разрыв эффектным ведьмовским знаком, ярко вспыхивающим в обоих мирах сразу. Несколько минут в глазах мешанина из золотых линий и завитков, а когда она гаснет, передо мной лишь трухлявый ствол дерева да яркая сочная зелень на кочковатом бережку озера-болота... Я поворачиваюсь к троим своим спутникам.

- Ты снова спасла нас, Королева, - с этими словами Гитранн отвешивает мне низкий поклон...

И вот тогда я подставляю Ему подножку, кидаюсь на Него сверху, и мы катимся по зеленой траве, Он отбивается изо всех сил, но я все равно нахожу Его губы и азартно впиваюсь в них, как вампир в свою жертву, долго не отпускаю, а потом ищу губами Его ресницы и не слишком удивляюсь, ощутив соленый привкус...

- ...Лиганор, отпусти немедленно, что ты делаешь, ты с ума сошла, Лиганор, отпусти...

Какое-то время я еще борюсь с Ним, а потом, покорная новой внезапной вспышке, резко разжимаю объятья и валюсь лицом вниз на одну из кочек, и бешеные слезы неудержимым потоком льются из моих глаз. Я не вытираю их, плачу молча, и сама не знаю, от чего реву - может быть, от страха перед собственным могуществом? А может быть, именно так плачут от радости?

Лоти подходит ко мне - я чувствую - вот-вот положит на плечо утешающую руку, но Он, не поднимаеясь с земли, отстраняет ее, мягко, но властно:

- Не трогай, пусть плачет. Наверное, так надо, - и, задумчиво, непонятно кому и зачем: - Mon faennro na rionat Kaaer Maeyl'...

Волосы рассыпались по земле - я опять обронила гребень. Вижу прядку, упавшую мне на щеку и левый глаз, и не сразу осознаю, что если сравнить ее цвет с цветом разметавшихся тут же волос Гитранна, то никакой разницы не заметно.

* * *

А в это время из свинцовых туч, сгустившихся над Кармэлем, с оглушительным раскатом ударила молния - и хлынул ливень, да такой, какого и летом-то давно не бывало в этих засушливых землях! Небо обрушилось на землю со всем неистовством, и узкие улочки моментально превратились в бушующие реки, и звон и плеск низвергающейся с неба воды заглушил все прочие звуки, так что любой, кто желал быть услышанным, должен был кричать...

"Он пел - и строка его текла печально, как черная река, звеня, рассыпались зеркала на лица и блики, и время качало головой, летая задумчивой совой над тем, кто нашел какой-то свой путь в мудрые книги. Огонь обжигал его уста, гитары сухая береста пылала - и в запахе костра мне слышались крики..."

...и, разбрызгивая вокруг себя дождь, по колено в воде, мечевластитель Снэйкр у парадного подъезда леди Сульвас один отбивался от четверых солдат Ниххата, присланных взять его за пособничество нарушителям спокойствия. Капли дождя водопадом низвергались с выступающей кровли - и разлетались веером, сталкиваясь с бешеной сталью пяти мечей, так что облако водяной пыли окутало схватку... И недвижная, как статуя, застыла в дверях леди Сульвас, старшая из Последних Лордов, до самых расширившихся глаз укутанная в оранжевое покрывало, стояла молча, ни криком, ни вздохом не осмеливаясь помешать любимому, и только вздрагивала, когда до нее долетали холодные капли, обжигая сквозь тонкий шелк...

- Ишь чего захотели! - смеясь, кричал Снэйкр, ловко парируя удары. - Ничего у вас не выйдет! Весь город слышал и видел Их - всех не перевешаете! Пока жив хоть один человек, помнящий Их, жива и надежда Кармэля!

"А ночь плавно уходила в степь, с ней вместе уходила его тень, он сам отпустил ее - затем, чтоб рук не вязала... Слеза в ожерелье янтаря сверкала при свете фонаря, как будто заря всходила для притихшего зала. Он пел - словно падала звезда, он пел - словно шаг, и нет следа, он пел, что никого и никогда река не держала..."

...и, что-то весело напевая, матушка Маллен и Китт с трудом вытаскивали из-под навеса огромную жестяную бочку, чтобы подставить ее под щедрый дар неба. Бочка была сильно помята, так что катить ее было весьма затруднительно. Мокрые белесые пряди облепили лица матери и дочери, одежда их вымокла до нитки, но захлебываясь беспричинной радостью, обе не обращали на это никакого внимания...

Неожиданно сильная рука оттолкнула Китт в сторону.

- А ну уйди, - Ярт навалился на бочку, и та, покачнувшись, сразу стала в нужное положение. - И чтоб я больше никогда не видел, как ты тяжести ворочаешь - не бабское это дело! Поняла, сестрица?