Исправленному верить

К счастью, когда Ицхак был дома, Маргалит могла перевести дух. Муж из каких-то своих соображений не прикасался к ней. Возможно, она так напоминала ему умершую дочь… Такая же юная, такая же красивая… А Навал даже в доме практически не появлялся. Обретался всё больше там, где были хозяйственные постройки и конюшня. Ну, или под предлогом присмотра за урожаем маслин, уезжал на муле в небольшую оливковую рощу, что досталась Ицхаку на склоне горы.

– Ани раав кмо зеев! – тихо произнёс Навал, облизывая губы и фамильярно подмигивая Маргалит. Та даже приоткрыла рот от изумления, но не только потому, что ни слова не поняла из сказанного. Девушка вдруг почувствовала, что кто-то легко обнимает её за плечи и тихо шепчет ей прямо в ухо: «Не бойся, милая, теперь мы вместе. Он больше не посмеет тронуть тебя!»

Стремительно обернувшись, Маргалит удивилась ещё больше – никого, кроме них с Навалом в комнатке не было. А тот, заметив смятение девушки, объяснил ситуацию по-своему:

– Сапир ушла, никто нам не помешает. Идём?

Маргалит снова всё понимала, но…что-то изменилось в её настроении. Она с откровенной усмешкой взглянула на этого юнца, затем медленно протянула руку к миске с остатками соуса, и неожиданно для него … нахлобучила её вверх дном ему на голову. Навал инстинктивно отпрянул и, потеряв равновесие, свалился на спину, высоко задрав ноги и оголив свой зад. А девушка, словно дикая кошка, вдруг прыгнула к нему на грудь. В её занесённой для удара руке блеснула серебряная заколка с жемчужиной, подарок Ицхака:

– Только попробуй, сукин сын! Останешься без потомства, как евнух! И неизвестно, кому поверит мой муж, когда всё ему расскажу! Так что начинай молиться вместе со своей мамашей прямо сейчас, чтобы вас не казнили за эти злодеяния!

Затем разгневанная девушка быстро поднялась и поспешила в свою комнату, где худо-бедно ей удалось забаррикадировать проход тяжёлым и большим сундуком, навалив на него всякой рухляди.

Стоявшая за притолокой Сапир, видевшая и слышавшая всё, что произошло в комнатке, подошла к сыну, растерянно сидящему на полу, и сквозь зубы тихо произнесла:

– Завтра. Ты сделаешь это завтра.

– Да как ты себе это представляешь, безумная?! Может, тоже дать ей яд, как ты делала в прошлый раз? Ведь никто и не догадался, что ты причина смерти – и старого господина, и жены с дочкой молодого.

– Замолчи! Я всё это делала ради тебя! Или ты хочешь всю жизнь прожить рабом бесправным и безземельным?

– Но старый господин Исав был всё-таки моим отцом!

– Это он так думал. А кто из тех троих сборщиков маслин, забавлявшихся со мной в той роще, заронил своё семя, известно только богам. Но я, к счастью, была молода и пригожа, а танцевать умела так, что равных мне не было. И когда я поняла, что стану матерью, я позаботилась о том, чтобы господин Исав считал тебя своим отпрыском.

– А жену и дочь господина Ицхака зачем ты отравила?

– Думала, что тот, потеряв свою семью, лишится рассудка или зачахнет от горя, ведь я видела, как он любил их…. А он, видишь ли, через год новую молодуху привёл. Но и с ней я бы управилась, когда перевернулась повозка на той дороге, но, как на зло, в тот день там было слишком много прохожих, слишком много посторонних глаз. Вот и пришлось изображать верную безутешную рабыню, чья госпожа так убилась при падении. Но теперь, мой дорогой, ты завершишь начатое.

– А если я откажусь убивать её!

– Убьют тебя! Ты разве забыл, что Маргалит собирается рассказать господину о твоих шалостях? Не могу понять, правда, что с ней произошло? Такая тихая, смирная, послушная была всё это время… И вдруг, как ополоумела, как будто дух в неё какой вселился! Может, правда слишком сильно головой о камни ударилась?

А в это же самое время Маргалит сидела на полу в своей комнате, сжимая в руках короткий кинжал, с рукояткой из слоновой кости, которую обвивала серебряная змея с изумрудным глазом. Это был памятный подарок её отца. Видно, пришла пора воспользоваться его помощью.

Если Навал попробует войти к ней, она пригрозит убить себя. И вот тогда-то пусть он подумает, как сможет объяснить её смерть Ицхаку. И в любом случае им с Сапир будет несдобровать. А она… Да уж лучше смерть, чем такая жалкая жизнь в страхе, насилии и унижении! Только вонзить кинжал нужно будет в горло, вряд ли у неё хватит сил пробить себе грудь. О Господи! Не оставь меня, неразумную дочь твою! Даруй мне Своё милосердие!

И вновь девушка явственно ощутила присутствие кого-то ещё рядом. Кто-то невидимый словно гладил её по голове, успокаивая и баюкая. Маргалит тяжело вздохнула, устроилась поудобнее у стены, прислонившись щекой ко всё ещё тёплому камню и неожиданно для себя задремала.