Испытание на прочность

— Батч, — Эледа, спохватившись, повернулась к охраннику, — до утра вы свободны. Утром я сообщу, во сколько и откуда меня забрать, — сказав так, она направилась к автомобилю агента Клейна.

Казалось, даже пилот в салоне вертолета услышал, как скрипнули зубы Батча.

— Мистер Фейн, если не возражаете, на два слова, — Герард показал чуть в сторону.

Мужчины отошли, агент Клейн немного помолчал и спросил:

— Чем ты отвечаешь за Эледу? Деньгами? Репутацией? Свободой?

Батч промолчал, только желваки на скулах обозначились резче.

— Дай, угадаю, — Герард, наконец, посмотрел телохранителю в глаза, скрытые за темными линзами визора. — Ты отвечаешь головой. И мы оба это знаем.

Ответом ему по-прежнему была тишина, однако Батч едва заметно дернул квадратным подбородком.

— Так вот, — продолжил Герард, — я тоже отвечаю за нее головой. Нейт не тот человек, от которого спасет должность. Хотя уважение к Службе он, думаю, проявит. Поэтому сперва меня с позором вышвырнут из СБ. А потом… потом, полагаю, просто отдадут в распростертые объятия любящей семьи. Я достаточно успел их вызверить.

Батч не двинулся, но показалось, будто плечи у него чуть расслабились и опустились.

— Мы поняли друг друга? — Герард протянул руку.

Телохранитель секунду помедлил и заговорил:

— У меня есть условие.

— Слушаю.

— Ключевые протоколы безопасности должны быть согласованы до завтрашнего вечера. Остальные — в течение трех дней.

— Принято, — кивнул собеседник.

Только после этого телохранитель пожал его ладонь.

— И, Батч, — снова заговорил Герард, — только между нами. Я рад, что мою будущую жену защищает настолько надежный человек.

Сказав так, он разорвал рукопожатие и, не оглядываясь, направился к своей машине, из которой уже нетерпеливо выглядывала Эледа.

Батч же, по-прежнему неподвижный, бесстрастно смотрел в спину уходящему мужчине.

* * *

Люди заводят семью по разным причинам: любовь, расчёт, принуждение, необходимость — других, пожалуй, нет. Семья Клейнов в этом плане не отличалась от остальных семей высшей корпоративной элиты, которые в качестве основы и незыблемого фундамента своего брака выбрали здоровый крепкий расчет.

Да, Ханна и Дитрих заключили брачный союз, чтобы делать деньги, поэтому их супружество было стабильно и нерушимо, ведь самые устойчивые связи — именно те, в основе которых лежит выгода. В случае с Ханной и Дитрихом выгода была обоюдной, к тому же они всегда рассматривали семью не как бесполезную ячейку общества, а как удобный и надёжный инструмент в достижении целей, а всех ее членов, соответственно, как послушных и старательных исполнителей.

Вот почему их сыновья были железно выдрессированы на безоговорочное подчинение. Бунт и противостояние Дитрих с супругой выжгли в детях в зародыше, потому ни Ганс, ни Рихард, несмотря на свой более чем почтенный возраст, до сих пор не смели перечить родительской воле. Вырваться из жесткой иерархической системы семейных ролей сумел только Герард.

А теперь он же поставил семью в неудобное положение c Ховерсами. Настолько неудобное, что пришлось стремительно отрывать от дел среднего сына, экстренно отправлять его в театр, чтобы получить хоть сколько-то достоверную информацию и составить приблизительный план действий.

Рихард приехал к родителям с докладом сразу после спектакля, где увиделся с братом и его внезапной невестой. Новости он привез неутешительные. Младшенький взялся за дочь Нейта всерьез — девчонке было уже не соскочить, она смотрела на своего скороспелого женишка взглядом, лишенным малейшей критичности, тогда как тот ловко манипулировал по уши влюбленной избранницей. Это было тем хуже, что Эледа Ховерс не слыла в обществе ни дурочкой, ни особой, склонной к частым и пылким романам. Про ее личную жизнь вообще было мало что известно, поэтому гаденыш Герард, похоже, достучался в ту дверь, которая для всех до него оставалась закрытой.

— Всё гораздо хуже, чем можно было предположить, — сказала Ханна, жестом отсылая Рихарда из кабинета.

Дверь за средним сыном закрылась, а мать закончила:

— Наш мелкий змееныш — какой-то рог изобилия, полный дерьма.

— И время вывалить его на нас он выбрал идеально, — согласился муж, сидящий за столом. — Мы сейчас не можем ни ссориться с Нейтом, ни показывать свою слабость.

Ханна покинула кресло, в котором слушала доклад сына, и прошлась по кабинету.

— Он всегда подгадывает момент наибольшей уязвимости, так что это не ново, — фыркнула она. — Но нам-то как предлагаешь реагировать? Корчить хорошую мину при плохой игре?

— А что еще остается? — Дитрих постучал пальцами по столу. — Дело сделано, теперь можно только устранять последствия таким образом, чтобы свести потери к минимуму. И все-таки удивительно. Один в один история Нейта и Мелинды. Их дочь, похоже, вся в мать — думает не головой, а… своим либидо, как и Мелинда в юности.

Лицо Ханны ожесточилось.