Испытание на прочность

— Слушай, да ну нах. Я не подпишусь, — запротестовал второй. — Ещё нажалуется в трудовую комиссию. Оправдывайся потом…

— Да в чем оправдываться-то? — не унимался Колин. — Сама пришла, сама пила, сама всем дала. Главное, чтоб без насилия. А у меня для этого есть кое-что. Всего пять капель, и через десять минут — опа! — согласна на всё и со всеми. Ещё и уговаривать будет. Тут главное…

Впрочем, что именно в такой ситуации главное, товарищи Колина узнать не успели, потому что в этот момент с улицы раздалась шквальная стрельба.

— Учения, что ли? — вскинулся сидящий через несколько столов от трех приятелей сотрудник постарше.

Молодежь повскакивала с мест и жадно устремилась к окну.

Однако на улице всё было, как обычно. Пару минут вообще ничего не происходило. Но потом на проспекте появилась автоколонна, возглавляемая огромным тяжелым БТРом. От машин снова загремели выстрелы, и прохожие на тротуарах начали падать, нелепо вскидывая руки.

— Ебать!!! — заорал кто-то, и тут же, словно в ответ на этот вопль, по окнам хлестнула очередь.

В стекле немедленно возникли пробоины. Колин испуганно отпрянул, тогда как его товарищи отлетели назад и… Всё было в крови. Совсем всё — столы, пол, стены. Кругом были брызги. А на полу, нелепо раскинувшись, дергались двое.

Колин стоял и таращился на то, что осталось от его приятелей. Он открывал и закрывал рот, однако не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Все звуки будто исчезли.

Совершенно дезориентированный Колин рухнул на колени и пополз под стоящий ближе всего стол. Звуки окружающего мира, наконец-то, вернулись, но от этого стало еще страшнее, потому что стрельба теперь раздавалась уже в здании! Колин затрясся, не зная, что делать. Коллеги рядом тоже растерянно жались к стенам и столам. Никто не понимал, что происходит и как себя вести. Всех словно парализовало.

Время замерло, а потом где-то этажом ниже прогрохотал взрыв. В звенящей тишине, которая после этого залила помещение, Колин увидел, что делопроизводитель, сидящий ближе всех к выходу, вдруг вскочил на ноги, бросился к двери и остервенело дернул ее на себя. У него было белое, перекошенное от ужаса и отчаяния лицо. В ту же секунду парня опрокинуло очередью обратно внутрь опенспейса, из которого он успел сделать всего один шаг.

Тело упало в проеме, не дав двери закрыться.

Люди сжались, стараясь каждый в своем убежище стать как можно незаметнее, и беззвучно молились, чтобы смерть прошла стороной. Но она уже хозяйничала в холле, распоряжалась на нижних этажах и, похоже, везде чувствовала себя полноправной хозяйкой.

Колин зажмурился, надеясь, что всё это лишь дурной сон и он вот-вот проснется.

* * *

В этой офисной высотке по странной прихоти проектировщиков техническим был сделан третий этаж.

Возможно, именно поэтому здесь постоянно случались какие-то проблемы и напряги. Например, сегодня с утра начотдела получил распоряжение о переходе на новые регламенты работы. Ознакомившись с документом, старший долго орал на подчиненных, доводя до их сведения информацию о новых нормативах и последствиях нарушения оных. Закончил тем, что лишит всех премий и оштрафует, после чего предупредил: регламенты отправлены каждому на служебный планшет, и к полудню все должны работать строго по ним, а не то…

В итоге текущую работу сотрудники отдела были вынуждены совмещать с лихорадочным изучением полученного пакета документов.

По этой причине (а также из-за узких окон с хорошей звукоизоляцией) техи прозевали всё, что творилось на улице, спохватившись, только когда БТР выбил входные двери и в холл посыпались безумные люди в маскарадных костюмах.

Ошалевшие техи растерянно смотрели трансляцию с камер, видели, как нападающие сгоняли в угол сотрудников, работавших на первом этаже, как затем неслись по лестнице, а потом двери в их отдел вышибли, и безумцы в маскарадных костюмах ворвались на этаж.

Оказать им сопротивление никто не посмел. Операторы, повинуясь приказу налётчиков, послушно отключили передачу с камер внутреннего слежения в дата-центр, опустили лифты, остановив кабины на третьем этаже и отключив внешнее управление, а затем, подгоняемые прикладами в спины, пошли вниз.

Навстречу им уже тащили непонятные тяжелые ящики испуганные трясущиеся люди — те самые, кому не повезло оказаться на первом этаже.

* * *

Лейтенант Калеб Дрей не помнил, как они отъехали от КПП. В ушах снова и снова эхом звучали слова: «Живых не оставляем», сопровождаемые тихими выстрелами в командном пункте. А перед глазами всё падали и падали на землю шевроны его, Калеба, бойцов. Происходящее казалось бы совершенно нереальным, если бы в запястья не впивались его собственные одноразовые наручники. Но жесткий пластик резал кожу, напоминая о том, что все это — реальность. И выстрелы, и шевроны на пыльном асфальте, и текущие между лопаток ручейки холодного пота, и пугающие неживые лица напавших.