Испытание на прочность

– Если ни один наш корабль не пострадает от вражеского огня при выходе из Севастополя, то план по высадке десанта на Босфоре вполне реален, – честно признал адмирал.

– И чем же вы собираетесь, Михаил Павлович, преградить дорогу французскому флоту? Уж не своими ли брандерами? Сколько их у вас осталось? Если мне не изменяет память, только четыре. Или вы чудесным образом сумели перебросить несколько пароходов с Балтики? – язвительно уточнил Горчаков.

– Вы не ошибаетесь, ваше превосходительство. На данный момент их ровно четыре, – холодно произнес граф, – однако, если понадобится, на момент начала операции их будет втрое больше.

– Двенадцать пароходов! Но каким это образом? – удивился Горчаков. – Вы что, как Христос, тремя хлебами накормите всех страждущих?

– Михаил Дмитриевич, если я сказал, что к началу операции у меня будет двенадцать пароходов, значит, они будут. Даю вам слово. Или оно для вас ничего не значит?

– Я полностью доверяю слову Михаила Павловича, и, если его брандеры смогут сдержать неприятельский флот, я готов встать во главе похода, – твердо произнес Нахимов.

– Значит, решено, – подытожил Ардатов, но Горчаков с этим не был согласен.

– Но это же чистая авантюра! Под угрозой захвата Стамбула заставить султана заключить мир, имея в своем распоряжении около четырех тысяч солдат. Как такое возможно? – не сдавался командующий Крымской армией.

– Позвольте вам напомнить, что фельдмаршал Паскевич двадцать с лишним лет назад был примерно в таком же положении и сумел заставить подписать турок вполне выгодный для нас мирный договор. За что и был соответственно награжден государем, – парировал граф.

– Ну, а если британцы и французы попытаются выбить вас, что тогда? Откуда возьмете силы?

– Построим свои укрепления на берегу пролива. Камня там много, пушки и порох возьмем у султана. А что касается людей, то на первую пору можно привлечь в качестве союзников и местных греков. Их сейчас в Стамбуле чуть меньше половины города. Думаю, не откажут своим православным братьям.

– И все равно я категорически против подобных действий, – продолжал упорствовать Горчаков.

В комнате повисла напряженная тишина, которую попытался разрядить Ардатов:

– Михаил Дмитриевич, мы ведь раньше друг друга хорошо понимали, и это всегда приносило достойные плоды. К чему нам портить отношения сейчас? Неужели ты хочешь, чтобы я сегодня же отправил фельдъегеря к государю в Екатеринослав с просьбой разрешить наш спор? Думаю, что государь поддержит меня и Павла Степановича в желании поскорее закончить войну. И представь себе, как могут быть трактованы все твои действия государем, – мирным тоном сказал Ардатов.

Наблюдавший за этим разговором Нахимов ожидал, что князя жестоко оскорбят эти слова, однако, к его удивлению, взрыва не последовало. Напротив, Горчаков подошел к Ардатову и мягко произнес:

– Знаешь, Михаил, ты много раз доказывал всем нам правоту своего мышления, и всякий раз госпожа фортуна была на твоей стороне. Воистину, правильно говорит пословица: «Успех неразлучен с храбрым». Но, может быть, в этот раз не стоит рисковать? Благодаря тебе враг под Севастополем полностью остановлен. Еще одна зима, и у них будет некому воевать. Это же твои слова. Тогда, может, лучше довольствоваться синицей в руках, чем призрачным журавлем в небе? Ведь всем известно, что лучшее – враг хорошего.

Услышав это, Нахимов застыл в напряжении. Сколько раз слышал он подобные речи в адмиралтейских кабинетах раньше, когда поднимался вопрос о захвате Босфора! Сколько раз высокие чины говорили морякам о нецелесообразности подобных действий, предлагая подождать, когда проблема сама собой рассосется мирным путем! И вот теперь, когда оказалось, что можно претворить в жизнь тот смелый план, над которым работал еще сам адмирал Лазарев, появился еще один «благоразумный человек»… У Павла Степановича моментально заныла в груди старая рана и яростно заколотилось сердце. Послушается ли Ардатов голоса разума или вновь рискнет поставить все на карту?

Тот малый отрезок времени, который разделял рассудительные слова Горчакова и ответ на них Ардатова, показался адмиралу вечностью.

– Спасибо за мудрые слова, Михаил Дмитриевич. Не будь в моем распоряжении брандеров и поддержки со стороны Павла Степановича, я бы, вне всякого сомнения, поступил бы точно так, как ты сказал. Однако если есть возможность, то почему бы не загнать в грудь врага осиновый кол полностью? Заняв Босфор, мы не только заставим турецкого султана подписать с нами мирный договор, но сможем полностью изолировать французов под Севастополем и даже заставим их капитулировать.

Горчакову следовало отдать должное. Он мужественно выслушал отказ графа и сокрушенно произнес:

– Бог тебе судья, Михаил. Я честно пытался пробудить в тебе голос разума, но видно, все напрасно. Жаль, право, жаль!

– Значит ли это, что вы отказываетесь поддержать план нападения на Стамбул? – быстро спросил Ардатов.