Испытание на прочность

Условия мирного договора, которые привез граф Ардатов султану Абдул-Меджиду, были заранее согласованы с императором Николаем. Полностью доверяя своему посланнику, он выдал Ардатову свой рескрипт на право подписания мирного договора. Сдержанно поклонившись напуганному султану, Михаил Павлович начал твердым голосом зачитывать условия заключения мира.

Русский император был согласен прекратить войну с Блистательной Портой в обмен на контроль над устьем Дуная, присоединение к России Молдавского княжества и сохранение совместного с Турцией протектората над княжеством Валахия. Кроме того, русские требовали назад взятые Карс, Ардагар и Баязет, милостиво оставляя во владениях султана Эрзурум. Что касается проливов, то царь был согласен вернуться к довоенному статус-кво, который запрещал движение через проливы военных кораблей нечерноморских держав.

Выдвигая столь мягкие условия мира, Ардатов полностью повторял действия фельдмаршала Паскевича в предыдущей войне. Тогда, имея в своем распоряжении малое количество войск и угрожая вторжением в Стамбул, Паскевич добился мира на вполне приемлемых для турок условиях. Точно такая же задача было теперь и у Ардатова. Пользуясь безвыходным положением турецкого правителя, граф стремился не столько присоединить к Российской империи как можно больше новых земель, сколько нейтрализовать важного члена антирусской коалиции для ее полного и окончательного раскола.

Согласовывая с царем пункты мирного договора, Михаил Павлович с большим трудом убедил Николая не требовать от султана расширения автономии для славян, на чем император ранее настаивал. Считая себя покровителем всех христианских народов турецкой империи, государь с болью в сердце и грустью в душе согласился на эту уступку.

Солнце уже спускалось к горизонту, когда аудиенция у султана подошла к концу и столь важное для России перемирие было заключено. Было также принято решение незамедлительно начать переговоры между двумя сторонами с целью скорейшего подписания мирного договора.

Радостный Ардатов с большим трудом сохранял сдержанный вид по пути на корабль и смог дать волю чувствам, только переступив порог адмиральской каюты. Сразу же был составлен подробный доклад государю, который был немедленно отправлен с пароходом «Громоносец». «Большой блеф» удался, но предстояло еще много работы по закреплению полученного успеха.

Глава VIII. Когда мы были на войне: окончание

«Если враг тянет время, обещая мир заключить либо дань заплатить, значит, он ждет откуда-то помощи и хочет одурачить тебя». Так говорилось в «Стратегиконе» – древней книге воинского искусства византийского полководца Кекавмена. Ардатов случайно приобрел эту книгу пять лет назад в одной из букинистических лавок Парижа и нисколько не пожалел потраченных денег. Прошло много столетий, но высказанные в ней мысли нисколько не утратили актуальности. В этом граф убедился на третий день ведения переговоров с великим визирем.

Казалось, предложенные султану условия мира были самыми благоприятными. Территориальный ущерб минимален, военной контрибуции никакой, честь правителя Порты никоим образом не задета. Только подпиши, и наводящие ужас на Стамбул русские корабли немедленно покинут Босфор и уберутся восвояси. Однако турки по непонятной причине тянули. Даже несмотря на то, что испытывали сильный страх перед грозным Нахим-пашой, а в их распоряжении не было силы, способной перебить русский козырь.

Будь у Ардатова хорошие осведомители в султанском окружении, он наверняка смог бы распутать этот клубок неожиданных противоречий, нарушающих обычную логику, но увы, русского посла в Стамбуле не было, а о тайных связях при дворе Абдул-Меджида граф не был информирован. Впрочем, для прояснения истины Михаилу Павловичу вполне хватило наставлений «Стратегикона».

– Бузу затевают наши переговорщики, Павел Степанович, – сказал граф Нахимову, вернувшись на «Париж» после очередного впустую потраченного дня.

– Да, это очень на них похоже, – согласился с ним адмирал. – Убедились, что мы не станем бомбить город, вот первый страх и прошел. А теперь начали торговаться. Это они умеют.

– В том, что умеют, я уже полностью убедился, но вот какой нам резон от этого. Не сегодня-завтра к Босфору могут пожаловать французы из Севастополя, да и в заверения султана о закрытии Дарданелл я, честно говоря, мало верю.

– Я признаться, Михаил Павлович, тоже. Даже если турки и объявят пролив закрытым, англичане могут силой прорваться через него в Пронтиду для выяснения отношения с султаном. Я, по крайней мере, так и поступил бы.

– Что же мы имеем на данный момент? – спросил адмирала Ардатов, склоняясь над картой Босфора.