Испытание правдой

Беспокоила меня и ее личная жизнь. Сначала был джазовый саксофонист и учитель музыки по имени Деннис, с которым у нее случилась сумасшедшая любовь, хотя (как она потом призналась) он сразу предупредил ее, что не создан для семейной жизни и боится брать на себя обязательства. Когда она стала докучать ему, он ее бросил, и какое-то время моя дочь была в панике, названивала ему по ночам, умоляла дать ей еще один шанс, постоянно звонила и мне, плакала в трубку, говорила, что такого, как Деннис, больше не будет, что ее сердце разбито, и если он только поманит ее…

После недели таких звонков я прыгнула в машину и помчалась в Бостон. Мне повезло, и я подъехала к ее офису как раз в тот момент, когда Лиззи выходила с работы. Она выглядела опустошенной, раздавленной, безразличной — и кажется, даже не удивилась, увидев меня. Офис находился в Пруденшл-Центре, и я предложила ей пройтись до отеля «Ритц» и побаловать себя мартини. Когда мы подошли к отелю и остановились возле красивой старинной Унитарной церкви на Арлингтон-стрит, она положила голову мне на плечо и разрыдалась. Я обняла ее и, под взглядами прохожих, шокированных таким всплеском эмоций, увлекла ее к скамейке в парке Гарденз. Мы сидели там минут десять, и я все думала: пожалуй, это чересчур для неудачного романа длиной в полгода. Когда она наконец успокоилась, я повела ее в «Ритц» на мартини. Мне не пришлось уговаривать ее выпить второй бокал, а потом я попыталась убедить ее в том, что всем нам свойственно порой преувеличивать разочарования и неудачи в любви, тем более что они обычно ложатся на другие тревоги и стрессы. Но — и это было особое но — важно помнить, что жизнь до боли коротка, все быстротечно, а сердце — самый уязвимый орган.

К концу вечера она, кажется, повеселела.

В течение следующих месяцев Лиззи была на подъеме — с головой ушла в работу и по два часа в день тренировалась в спортзале. Она купила себе горный велосипед и вступила в клуб велосипедистов, каждый уик-энд наматывая сотни миль. Потом в ее жизни появился доктор. Доктор Марк Маккуин, дерматолог из Бруклина. Сорок пять лет. Женат, двое детей и, со слов Лиззи, невероятно успешный: «Пионер в борьбе с угревой сыпью». Одно то, что моя дочь — с ее саркастическим взглядом на мир — произнесла это безо всякой иронии, подсказало мне, что Лиззи действительно по уши влюблена в этого парня. Доктор к тому же вел собственную программу на местном кабельном телеканале — «Лицом к лицу», шоу о том, «как преобразить свою кожу», явно для целевой аудитории домохозяек. Программа быстро обрела популярность местного масштаба, а вскоре ее подхватили кабельные каналы по всей стране. («Он только что подписал контракт на свою первую книгу «Лицом к лицу»», — сказала Лиззи, преисполненная восторга.)

Как выяснилось, Маккуин однажды пришел со своим приятелем на воскресный велопробег. Там-то он и познакомился с Лиззи. Это была настоящая coup de foudre

[51], и уже через два месяца после знакомства с ним Лиззи объявила мне, что это Он.

Я посоветовала ей быть осторожной, предупредив, что роман с женатым мужчиной никогда не имеет хеппи-энда. Но она совсем потеряла голову, как и (опять же с ее слов) добрый доктор. Я встретилась с ним однажды — когда в один из уик-эндов навещала дочь. Он пригласил нас в потрясающий и безумно дорогой ресторан «Риальто» в кембриджском отеле «Чарльз». Доктор был неестественно внимателен к Лиззи, чересчур льстиво отзывался о моей работе учителя и выказывал повышенный интерес к знакомству с Дэном.

— Когда я узнал, что отец Лиззи — мой коллега, я сразу понял, что наша встреча предопределена свыше.

О, только не это.

Потом я узнала, что он ездит на «БМВ» седьмой серии, лето провел в Вайнярде, а в следующем месяце собирается отвезти Лиззи на недельку в Венецию («Остановимся в «Чиприани», разумеется»), Он вскользь упомянул о своем крупном контракте с нью-йоркским издателем и рассказал, что, с тех пор как шоу «Лицом к лицу» стало выходить в Калифорнии, у него уже куча предложений от голливудских актеров, которые умоляют его стать их «персональным консультантом-дерматологом».

После того как меня просветили насчет того, что он играл в университетской команде по теннису, а сейчас его тренирует в Бруклинском теннисном клубе сам Брукс Баркер (который в 1980 году дошел до четвертьфинала «Ю-Эс Оупен»), у меня заныло сердце. Когда Лиззи отлучилась в туалетную комнату, доктор наклонился ко мне и доверительно сказал:

— Знаете, ваша дочь — это лучшее, что когда-либо было в моей жизни.

— Как я рада за вас, — осторожно произнесла я.

— И хотя моя домашняя ситуация сейчас несколько затруднительна…

— Лиззи говорила, что вы по-прежнему живете дома.

— Это скоро изменится.

— Ваша жена знает про Лиззи?

— Пока нет. Но я ей скажу…

— Она подозревает?

Он отпрянул, явно смутившись.

— Не думаю, — пролепетал он.

— Вы, должно быть, мастерски запутываете следы, доктор.

— Я не хочу никого обижать.

— Но придется. Если вы оставите свою жену и детей… им ведь девять и одиннадцать лет, Лиззи говорила мне…

Он кивнул в знак согласия.