Испытание Ричарда Феверела

Наблюдая эту сцену со стороны, можно было подумать, что баронет смотрит на своего внука с учтивым безразличием человека, готового сказать приятные слова матери любого ребенка.

— Право же, мне кажется, что он похож на Ричарда, — смеясь сказал Остин. «Я уверена, что это так!» — говорили обращенные на него глаза Люси.

— Как две капли воды, — едва слышно пробормотала миссис Берри; однако видя, что дед ребенка молчит, сочла, что ей надо набраться храбрости и все сказать. — И он такой же крепыш, каким был его отец, сэр Остин, и это при всех наших бедах. Точен как часы! Нам и не нужно никаких часов, с тех пор как он родился. Мы по нему определяем время и днем и ночью.

— Вы, разумеется, сами его кормите? — спросил баронет у Люси и был удовлетворен полученным ответом.

Миссис Берри собиралась показать удивительные ножки младенца. Боясь, как бы он не показал вслед за тем всю мощь своего голоса, Люси попросила ее не будить его.

— Не так-то легко это сделать, — сказала миссис Берри и снова принялась твердить, какой маленький Ричард здоровяк, говоря, что в этом нет ничего удивительного для тех, кто знает, как прекрасно его кормят и сколько внимания ему уделяет его мать, а потом только глубоко вздохнула и умолкла.

— С виду он здоровый, — сказал баронет, — но не очень-то я разбираюсь в маленьких детях.

Таким образом, сдав свои позиции, Рейнем признал права своего нового наследника, который в эту минуту был унесен, для того чтобы стараниями домоправительницы его водворили в ту самую комнату, где прошли первые годы жизни Ричарда.

Остин нисколько не думал об одержанной им победе.

— Она очень мила, — изрек баронет.

— Да, в ней есть какая-то притягательная сила, — ответил Остин. На этом все и окончилось.

Гораздо более оживленный разговор происходил в это время наверху, где Люси и миссис Берри сидели вдвоем. Люси ждала, что она будет говорить о том, как их приняли в Рейнеме и о самом доме, о расположении комнат и о счастливой жизни, которая их там ожидает. Миссис Берри, однако, то и дело смотрелась в зеркало. Первыми ее сколько-нибудь внятными словами были:

— Милая моя, скажи мне чистосердечно, как я выгляжу?

— Право же, очень хорошо, миссис Берри; можно ли было думать, что он окажется таким добрым, таким внимательным?

— Уверена, что я похожа на старую салопницу, — продолжала миссис Берри. — Боже ты мой! Одним выстрелом двух зайцев. Ну а теперь как, по-твоему?

— Никогда я еще не видела в двух людях такого удивительного сходства, — продолжала Люси.

— Сходства! Да ты только взгляни на меня, — миссис Берри вся дрожала, и ладони у нее горели.

— Вы точно в лихорадке, миссис Берри. Что же это такое?

— Вот так, почитай, девка молодая дрожит, коли кого полюбит.

— Ложитесь-ка лучше спать, милая миссис Берри, — сказала Люси, ласково надувая губки. — Я вас раздену и поухаживаю за вами, моя дорогая! Вы так переволновались.

— Ха-ха! — истерически засмеялась миссис Берри. — Она думает, что все это из-за нее. Да это детские игрушки, девочка моя. Только никак я не ожидала, что все сегодня вечером ужастью такой обернется. На ночь в этом доме остаться я никак не могу, родная моя!

Люси была поражена.

— Не сможете остаться на ночь, миссис Берри? Да почему же это, дурочка вы этакая? Впрочем, я знаю.

— Знаешь! — вскричала миссис Берри, недоверчиво на нее глядя.

— Вы боитесь привидений.

— Будешь бояться, когда в них шесть футов с лихвой и они рычат, когда их в ногу булавкой кольнешь. Я Берри моего увидала!

— Вашего мужа?

— Собственной персоной!

Люси предположила, что она могла обознаться, но миссис Берри решительно утверждала, что видела именно его, здоровенного верзилу, что не кто иной, как он провел их в библиотеку, и побожилась, что он узнал ее и весь затрясся.

— Ни капельки он не состарился, — сказала миссис Берри, — а я-то, я! Теперь у него есть, чем оправдаться. Я знаю, что я старая салопница.

Люси поцеловала ее:

— У вас вид самой милой на свете старушки, дорогая моя.

— Да, конечно, теперь меня можно назвать старушкой, милая.

— Так, значит, ваш муж в самом деле здесь?

— Берри там, внизу.

Слова эти были сказаны так решительно, что последние следы сомнений исчезли.

— Что же вы теперь будете делать, миссис Берри?

— Уеду, милая. Не стану его счастью мешать. У нас с ним все кончено, я это знаю. Только ведь в дом вошла, как почуяла: что-то должно случиться, и ты подумай только, не успели мы с тобой по коридору пройти… не держи я малютку, мне бы, верно, и на ногах-то не устоять. Учуяла я, видно, его шаги, сердце у меня екнуло, и я вспомнила, что даже как следует и причесаться-то не успела — мистер Вентворт так торопился, и даже не успела надеть праздничное платье. Я знаю, он станет теперь меня презирать. Терпеть он не может салопниц.

— Презирать вас! — гневно вскричала Люси. — И это после того, что он так бессовестно с вами поступил!

Миссис Берри попыталась встать.