Испытание в Доме Тысячи Дверей. История В. Эпизод 1.2

А к девчонкам лучше ваще не соваться: меня, например, тошнит от всего этого розово-малинового копчЕного консонАнса. Уж лучше я буду рыбой вонять, чем взбитыми сливками. Хотя попадаются разные комнаты, это само собой. У Лейки-то все крахмАлом. И у меня, можешь не сомневаться, все культурно. Хотя и бывает по настроению всякое… – здесь Джадж возвел глаза к небу, как бы признавая, что и он тоже всего лишь простой смертный со своими недостатками.

– Но вот я об чем говорю: такой куафЮр иногда накрутят, что аж глаза на лоб лезут, но нигде, кУцый кюхмер, никогда я не видал такого убожества, – Джадж поднес фантик к самому носу В. – Это чё? Последний писк? Как говорится, кЮммель кЮрасо? А?

В. не знал, что отвечать на подобного рода упрек, и потому только пожал плечами, а Джадж засыпал В. вопросами:

– Что за загаженный угол, я тя спрашиваю, клубневОй кожеЕд? Это чё? Воспоминания детства? Может, ты там в войнушку играл? Или целовался в первый раз, а?

Наконец В. понял, о чем идет речь. Он откашлялся, так как в горле саднило, и хрипло произнес:

– Я там жил.

– А-а-а, понятно, – протянул Джадж, – И чё, те там сильно нравилось что ли? – недоумевал он.

– Не сказал бы, – хмыкнул В.

– Наверно, по привычке кидануло, – покачал головой Джадж. – Ничё, не страшно, бывает. Главное не зацикливаться теперь, а то будешь думать-размышлять: только не туда, только не туда, и глядишь – опочки! Как говорят хранцузы, кнЕли, кнЕсет, кнЕхт! Опять ты тама. И не отвяжешься. Так и будешь весь этот навоз нюхать до полного окренения, – Джадж многозначительно покивал вихрастой головой и продолжил:

– Но ты законопАтился капитально. Я-то думал, ты еще на торте догонишь, что к чему. Не, ни кренА. Ладно хоть этот мяч подвернулся, а то я бы так и компостИровал коммутАтор без толку еще полдня. И вообще, ты чё, не заметил, на небе чё творилось, а? Проснулся бы, глянул на небеса, как погодка там, а? Или выше уровня колен глаза не могём поднять? Ты чё гусеница что ли, законвЕрсь тебя конИдия! Ползаешь на своих полметрах и дальше никуда? Я ж те в небе черным по белому написал: «Доброе утро, крыжачОк!» Ты не видал что ли? Или ты намеренно меня конвейеризИровал там, а?

В. тупо помотал головой. Определенно, В. и не думал никого конвейеризировать. Джадж всё так же вопросительно смотрел на В.:

– Ты чё, воще не кристаллизИруешь? Лейка те ниче не объяснила?

В. опять мотнул головой.

– Да-а-а-а… – протянул Джадж. – Что ж с тобой делать, куявЯк ты эдакий. Значит, слушай сюда!

И Джадж поведал В. такое, отчего тот и в самом деле «капитально законопатился». На счастье В., Джадж свел до минимума употребление странных неологизмов. Насколько показалось В., количество этих словечек росло пропорционально эмоциональной возбужденности Джаджа. А так как Джадж успокоился, он заговорил на более-менее обычном языке, и В. удалось понять то, что Джадж пытался ему поведать.

Итак, В. досталось во владение некое жилое пространство, называемое в просторечье комнатой или иногда – хижиной, хибарой или еще каким-нибудь словом, обозначающим жилище. Это жилое пространство по желанию владельца могло стать любым помещением или пространством – хоть хрустальным дворцом, а хоть безлюдной пустыней.

Теоретически все выглядело донельзя просто, однако на практике все оказывалось достаточно сложно. Для того чтобы смодификцировать комнату, или, как говорил Джадж на своем доморощенном сленге, «смодифитить», необходимо было обладать определенными навыками.

Леяна, по-видимому, не верила, что В. сможет создать силой мысли какие-то предметы в своей «комнате». Однако В. неожиданно, как сказала Леяна, «проснулся не открывая глаз» и смодификцировал комнату, причем не только изменил обстановку, но поменял всю окружавшую его реальность, бессознательно выбрав пространство, которое казалось ему наиболее привычным и безопасным, а именно – знакомый ему закуток на улице.

Джадж, который по просьбе Леяны пришел утром помочь В. разобраться в модификции, застал В. в довольно неприглядном состоянии. Со стороны это выглядело так, будто бы В. находился в своего рода пузыре, внутренности которого изображали знакомый В. угол. Тогда Джадж и стал создавать всякие странные штуки в комнате, чтобы привлечь внимание В. и заставить его усомниться в реальности созданного им мирка.

Вообще-то, совместная модификция была, по словам Джаджа, довольно занятным делом. Среди местных обитателей, из которых, кажется, каждый обладал такой комнатой, было в порядке вещей устраивать частенько нечто вроде сражений по модификции. На языке Джаджа сей процесс назывался «закабАчить».

– На днях у нас тут два куцехвОста сцепились, ох, там такое было! КривОй кросАль не нашел бы свое кресАло! – с пылом рассказывал Джадж. – Жирмила с Керсифанием, раньше друганы были не разлей вода, а тут чё-то у них законоплЯнилось, ну Жир Керсу и говорит: я тя на твоей же территории заколбашу! Керс ему: давай, попробуй! А Жир: иди пакуй свои тапочки, колломОрфный комбижИр, я те фору дам, и все равно тя сделаю. Время назначили, как нормальные кавалЕры, все ковшОм. И закабАчили по полной…