Испытательный срок

– Сойдёт, – он положил перстень на стол, накрыл ладонью и взглянул хозяину в лицо. – А теперь слушай. Никуда ты сейчас из дома не побежишь и молодчиков своих звать не станешь. Мы отсюда уйдём живыми и невредимыми, а ты забудешь, что мы приходили. И золота выкладывай, сколько положено, нечего мне голову дурить.

Торговец, потрясённый, должно быть, его наглостью, оторопело кивнул.

– Вот и хорошо, – Зарецкий подтолкнул к нему перстень и выпрямился. – Где там твой закуток?

Делец, развязывавший дрожащими руками мешочек с золотом, ткнул пальцем в сторону едва видимой дверцы в бревенчатой стене. Ярослав сгрёб с лавки купленное добро и взял Иру за плечо.

– Пошли, – велел он, и у Иры даже мысли не возникло ему не подчиниться.

В тесной каморке единственным источником света было вырубленное под самым потолком крохотное окошко. Зарецкий бросил ворох тряпья на огромный пыльный ларь и со знанием дела разделил вещи на две кучки – для себя и для Иры.

– Вот это сверху на рубашку, – он деловито раскладывал вещи на плоской резной крышке. – Это на пояс… И волосы заплети, пожалуйста, во избежание лишних вопросов.

– Ты здесь был, – тихо проговорила Ира, оторопело наблюдая за его манипуляциями. – Здесь… По эту сторону разлома…

– Разумеется, был, – раздражённо фыркнул Зарецкий, стягивая с себя футболку. – Будь добра, займись делом, у нас не так много времени.

Он демонстративно отвернулся. Ира дрожащими руками потянулась к пёстрому вороху одежды, потом запоздало сообразила, что и ей бы неплохо смотреть куда-нибудь в другую сторону. Накидку – сверху на длинную, до пят, льняную сорочку; поверх завязать широкий пояс с кисточками на концах, на ноги – обмотки из чистой мягкой тряпицы и вышитые кожаные башмаки. Одеться по-местному не так уж и сложно. Ира, как сумела, заплела волосы в косу и перевязала алой лентой. Вспомнился сальный взгляд торговца, а потом – утратившее всякое выражение горбоносое лицо и трясущиеся пальцы, механически отсчитывающие недоплаченные монеты. По коже запоздало продрал мороз.

– Что ты с ним сделал? – шёпотом спросила Ира, глядя в стену перед собой.

– Подкорректировал ему планы на наш счёт, – пробормотал Ярослав. – Видишь ли, отпускать меня живым он не собирался.

– Откуда ты знаешь?

– А что ему ещё делать? Ничего личного, просто бизнес. Ограбить, сбыть, при необходимости устранить свидетелей.

– То есть вот это всё… – Ира запнулась и в ужасе тронула пушистую кисть пояса. Захотелось немедленно избавиться от обновок; останавливала только прагматичная до мерзости мысль о том, что в тяжёлой неудобной юбке далеко отсюда не уйти.

– Да, лучше об этом не задумываться, – спокойно согласился Зарецкий. – Давай для простоты считать, что товарищи этого доброго человека мирно обчистили закрома какого-нибудь богатея. Идём, к рассвету надо успеть дойти до городских ворот.

В здешних одёжках он выглядел странновато, но вписывался в антураж куда лучше, чем в джинсах и футболке. Ира запоздало припомнила, что местные обитатели – что мужчины, что женщины – действительно носят убранные в косу длинные волосы; ещё один обычай, о котором Зарецкий прекрасно осведомлён. Ох, не зря сулил ему Верховский третью статью…

– Бывай, добрый человек, – с издёвкой бросил Ярослав торговцу, забирая нагруженную припасами холщовую сумку.

– Бывай, добрый человек, – эхом отозвался тот. Ире против всякого здравого смысла стало его жаль.

Небо уже начинало светлеть. Стали отчётливо видны почерневшие от сырости бревенчатые стены домов; вдоль улицы тянулась с одной стороны канава, от которой крепко пахло нечистотами. Далеко позади в предрассветной дымке виднелся исполинский, выше самых высоких крыш, частокол с торчащими кое-где сторожевыми башнями; на их вершинах горели ярко-рыжие костры. Стена пониже высилась и впереди, в полукилометре вниз по продавленной тележными колёсами дороге. Ещё до того, как солнце показалось над заострёнными верхушками брёвен, в конце улицы Ира различила прорубленные в стене ворота, запертые на два огромных засова. От кого тут так прячутся?

– Теперь ждём, – тихо сказал Ярослав, остановившись в паре десятков шагов от прогуливающейся вдоль ворот стражи. В руках у караульных были длинные, в полтора человеческих роста, копья.

Зарецкий заметно нервничал. От стражников он старался держаться подальше; Ира, поддавшись его настроению, задумалась, мог ли Георгий Иванович успеть заметить её отсутствие и начать принимать меры. Например, науськать городскую стражу на ловлю сбежавшей ведьмы. Сумеет один, хоть и весьма квалифицированный, боевой маг скрутить сразу четверых вооружённых парней в кольчугах? Ярослав, должно быть, думал о том же самом; взгляд его деловито скользил по частоколу и утоптанной площадке у ворот.