Испытательный срок

Стрелки часов подползли вплотную к полудню, когда телефон вдруг требовательно запиликал. Ира вздрогнула от неожиданности – ей до сих пор звонили только из техподдержки и из кадров – и схватилась за трубку, с трудом соображая, что надо говорить. Впрочем, озвучить наспех придуманную приветственную фразу ей не дали; в ответ на вежливое «алло» трубка звонко, на весь кабинет, гаркнула:

– Волкова, канцелярия. Вы предоставите наконец персональные или мне писать докладную?

Оксана подскочила на месте, словно ужаленная, и протяжно выругалась шёпотом. Остальные, даже Чернов, как по команде, настороженно подняли головы. Все прекрасно понимали, что за таинственные персональные требует канцелярия в лице заместительницы Анохиной. Все, кроме Иры.

– Предоставим, – а что ещё остаётся отвечать? Не признаваться же, что понятия не имеешь, о чём речь! – До конца дня можно?

– В течение часа! – отрезала Волкова. – Иначе аннулирую пропуска, и не говорите, что вас не предупреждали! По какой причине опять затянули с оформлением?

Отвечать «не знаю» – глупо, хоть и честно. Тимофеева разыграла целую пантомиму: делала страшные глаза, мотала головой, беззвучно шевелила губами и обеими руками показывала на себя. Просила передать ей трубку? Принимала вину? А толку, если за всю отдельскую бюрократию отвечать теперь Ире… Будь иначе, стала бы замначальница звонить именно ей?

– Мой недосмотр, – подавив вздох, призналась в трубку Ира. – В течение часа предоставлю.

– Вы, кажется, на испытательном сроке? – вкрадчиво поинтересовалась Волкова.

– Да.

– Жду документы, – рявкнула замначальница и отключилась.

Ира тихо перевела дух и вернула трубку в гнездо. Она не успела толком опомниться, а Тимофеева уже метнулась к шкафу и принялась лихорадочно в нём рыться, бесцеремонно вываливая на Максов стол всё, что попадалось под руку.

– Блин, блин, блин-блин-блин! – в её голосе слышались панические нотки. – Двадцать первое! Ну какого лешего… Где, – она с размаху плюхнула на стол коробку со всякой дребеденью и потянулась за следующей, – эти… чёртовы… бланки?!

– Безответственность, – припечатал Чернов, наблюдая, как заражённый беспокойством Макс роется в офисном хламе. – Если бы хоть кто-то здесь ценил порядок…

Увесистая коробка аккуратно выдвинулась с верхней полки и, покачиваясь в воздухе, опустилась на пол. Следом за ней полезла вторая такая же; судя по пыли на наглухо закрытых крышках, доставали их оттуда нечасто.

– Посмотри тут, – предложил со своего места Зарецкий. – Я пока остальные вытащу.

– Спасибо! – выдохнула Оксана и коршуном набросилась на добычу.

Искомое нашлось в четвёртой по счёту, которую вдобавок для надёжности залепили скотчем. Тимофеева с победным воплем выдернула из-под развороченного картона несколько листов прошитой металлизированными нитями бумаги. Один взяла сама, остальные всучила Ире.

– На, раздай всем, а я к шефу…

Верхний лист из пачки сам вырвался из рук и упорхнул к Чернову. Ира решила расценивать это как помощь, а не как хамство. Остальные выпендриваться не стали: Зарецкий был занят коробками, остальным не хватало категории. Ира оставила последний бланк на Оксанином столе и растерянно спросила:

– А мне тоже заполнять?

– Нет, это только нам, – Тимофеева выскочила из логова и стрелой метнулась на своё место. На щеках у неё лихорадочно горели алые пятна. – Блин! Мишки нет! Да что ж за хрень-то каждый раз, а…

Она сунула под щёку телефон и, слушая гудки, принялась торопливо писать. Почерк у Оксаны оказался красивый, каллиграфический. Ира, не зная, куда себя деть, уселась в кресло и уставилась на часы. До канцелярии бежать недалеко, а вот то, что Старов в отъезде, и впрямь проблема… В чём бы она ни заключалась. Сколько всего ещё предстоит узнать, и, конечно же, непременно в режиме форс-мажора – по-другому здесь явно не умеют.

– Миш, ты далеко? – отчаянно провыла в трубку Оксана. – А сколько ещё тебе?.. Блин… А можешь прыгнуть?.. Да пропуска эти проклятые, мы опять забыли про персоналку… Ну брось где-нибудь! Какие, нафиг, пробки в обед?

Она зло вздохнула и прижала палец к печати в углу листа. Серый квадрат осветился красноватым сиянием. Вторым закончил Макс, следом вернул исписанный убористым почерком лист Чернов. Ира мельком вчиталась: паспортные данные, должности, какие-то стандартизированные фразы про подтверждение ранее принесённых клятв и персональную ответственность, подписи, играющие разными цветами печати. Красная, ярко-синяя, изумрудно-зелёная, бледно-золотая, светло-лиловая. Красиво. Тимофеева, тяжко вздохнув, сбегала ещё раз в логово и вернулась с бумагой Верховского, отсвечивающей оранжевым.

– Мишка минут через пятнадцать будет, – Оксана нервно взглянула на часы. – Ну-ка, дай глянуть…

Вырвав у Иры из рук собранные бланки, она принялась их просматривать, кивая своим мыслям. Потом замерла, нахмурилась, выдернула лист из пачки.

– Костик, ты совсем, что ли? Какое ещё «муниципальное», когда уже сто лет как «государственное»?

– Где? – оконфузившийся Чернов протянул руку за бумагой. – А, ну да…

– Что «ну да»? Переписывай! – вызверилась Тимофеева.