Истоки

«Глубже, глубже». Море зовёт меня. Я углубляюсь в беспросветную мглу. Метр, ещё метр, минута за минутой. Янтарь светится в ультрафиолете. Днём его трудно заметить, но ночью он видим с большого расстояния. Луч светодиодного фонаря рассеивается во тьме, шаря в плотной толще воды. Знаю, ещё немного времени, и блеснёт синим флюоресценом. Минувший шторм всколыхнул свои тёмные недра, и лёгкие фракции болтаются между дном и поверхностью, путаясь в водорослях, как в сетях. Болтание среди непрозрачных обстоятельств. Между землёй и небом. Как и во всей остальной жизни, самые большие находки можно найти лишь сразу после бурь... «Ближе, ближе». Я иду. Фонарь выхватывает вдалеке мутные отблески. Вот оно.

Два дня штормило, и сегодня уставшая стихия хлёсткими бросками всё ещё пытается властвовать над тем, что не имеет корней. Всё, что не имеет своего пристанища, не имеет и собственной судьбы. Пески и воды, люди и народы из века в век мотаются бурями по планете, в причудливых формах застывая в ожидании новых стихий. Схлынувшие волны оставят нас, выживших и счастливых, уцепившихся то ли случайно, то ли благодаря могучему желанию жить, которое сильнее и больше нас самих. Мы родились в краю, где никто не имел корней. Мы и сами были, как янтарь – невзрачные снаружи, но полные солнца внутри, лёгкие и влекомые, красивые и опасные. Странно, что нас самих никто не продал. Постепенно эти берега стали нашими, а море... Разве можно им владеть? Я вижу, как оно утихает. Знаю его. Волны ещё не ластятся к ногам, а лишь беззлобно бросаются на пришедшего их приручить. Но там, в глубине, мощные потоки ещё вздымают могучую грудь. Самое время идти.

«Ниже, ниже. Глубже». Я погружаюсь в воспоминания. В плотной невесомости упругой среды, в раскачивающейся кромешной тьме трудно не потерять ориентацию. Где верх, где низ? Фонарик шарит по тьме, пытаясь выхватить хоть что-то стабильное, но, как и в остальной жизни, не выбрав ориентиров, трудно надеяться на благополучный исход. Не все вынырнут сегодня из тьмы. Сколько нас потерялось до и потеряется завтра? Но и лишившись всего, всегда можно начать с самого дна. Давление гвоздями вонзается в уши. Ниже, ниже. Глубже.

Наконец, блеснули голубые всполохи. Большие камни. Мне туда. Воображение рисует причудливые картины в сдавленной голове, мне мерещится девушка с золотыми волосами, которая зовёт меня. «Иди сюда. Следуй за мной».

Я помню её. Помню этот взгляд и голос. И помню, что в них есть тайна и есть глубина. Потому что не бывает глубины без тайны. Потому что неизвестность, как пустота – взывает к себе, затягивает. А тот, кто не в силах разгадать неизвестность, обречён вечно носить в себе зияющую пустоту.

Рано или поздно я войду в эту тайну. Разгадаю загадку. Девушка с золотыми волосами зовёт меня. И я снова вижу её…

Тогда янтарь приносил уже серьёзный доход, но я больше не нырял, а напротив, хорошо действовал на суше – договаривался с людьми и всегда исполнял сказанное. Мне доверяли. Поначалу мы продавали камень полякам, которые построили на этом целую индустрию, потом вышли на китайцев. Те брали любые объёмы по любой цене. Естественно, этот бездонный рынок манил и пугал нас. Я только и ждал шанса, чтобы броситься в эту неизведанную пучину.

Мы редко любим то, чем обладаем даром. Для выросших в Янтарном крае море является слишком доступным и потому зачастую неинтересным. Так было и со мной – не любил ни загорать, ни плескаться в волнах. Но море всё же покорило меня. Как истинный влюблённый, я являлся ночью, не в силах игнорировать зов бушующих страстей. Чтоб соединиться в единое в этой смертельно опасной игре. Чтоб познать подлинное. Неверно говорят, что в возлюбленных мы любим самих себя. Да, но лишь осознав себя как часть целого. Большего. Полёт в бескрайней бездне, ощущение себя равноправной частицей бесконечного. Пространство и время искажаются, теряя привычные очертания, и ты паришь во тьме, чувствуя что-то знакомое в этом движении. Память о том, где ты был и куда вернёшься.

Но и что может дать сама жизнь? Игру? Тайну? Отчаянную борьбу за жизнь? Поиск? Открытие и постижение? Счастье дышать? Нет ничего, что не подарила мне глубина.

Сидеть на суше, невзирая на выгоду, было ужасно тоскливо. Искал ли я риск? Себя не обманешь – просто мечтал об этом. И как только представилась возможность, очертя голову бросился в неизвестность.