Истоки (Книга 1)

- Хороший дом, - сказал Юрий, помолчал и потом, глядя в глаза седеющего красавца, уточнил: - Для детского сада. Матери скажут вам спасибо.

Управляющий засмеялся, а потом вдруг насторожился.

- А? Что? Шутите, Юрий Денисович?

- Шутки тут невеселые. Ребятишкам придется ночевать под звездами...

Управляющий побледнел.

- А? Что? Я затратил последние...

- Не советую заниматься арифметикой. Цену дома знаю, вашу зарплату тоже знаю. Могу поручить завкому подсчитать.

- Круто берешь, товарищ Крупнов!

- У вас еще есть время проявить благородство, товарищ коммунист. Отдайте с легким сердцем.

Управляющий шагнул к Солнцеву, но тот оттолкнул его тяжелым, презрительным взглядом.

- Отдаю... с легким сердцем, - управляющий отвернулся. - С каким сердцем ты будешь отвечать, посмотрим.

Старик завкомовец злым взглядом обгрызал седой, форсисто подстриженный затылок управляющего.

- Клади, Илья Ильич, рабочую лапу на дачу, пока не погас благородный пламень, - сказал ему Юрий, и по тону его Юля почувствовала, что зачеркнул он в душе своей управляющего. Как ни в чем не бывало он стал рассказывать о том, что Савва всю ночь дежурил у мартенов: варили качественную сталь. Сейчас поедем на полигон: посмотрим, прошибут ли артиллеристы броневые плиты.

Иванов сказал секретарю горкома, что ночью был у геологов, а сейчас займется проверкой партийной работы на заводе.

- С чего начнем, товарищ Крупнов? - обратился он к Юрию, непринужденно входя в роль проверяющего.

Юле понравилась эта ровность, это сознание собственного достоинства.

- Знакомьтесь с заводом: вы с сего дня мой заместитель, - сказал Юрий. - Ведь так, Тихон Тарасович?

Иванов улыбкой просил Тихона рассеять это недоразумение.

- Так, так. Есть решение обкома. Поработаешь на заводе.

Левый глаз Иванова нервически подмигнул. Тоскливо стало Иванову от сознания своего бессилия изменить что-либо. Значит, не зря намекали ему в обкоме: "Смотри, Анатолий, просватаем тебя Солнцеву".

Солнцев отвел его в сторону, убеждал с отеческой властностью:

- Теоретически ты подкован крепко. Не теряй своего лица: Крупновы мужики тугоплавкие. Не давай подмять себя, Толя. Держись коллектива. Я ж тебе говорил, что нелегко расстаюсь с теми, кто по душе мне.

Юрий пошел к дороге, но вдруг остановился и позвал Юлю. Она спустилась к нему.

- Как же так получается, Юля? Когда же поговорим, а?

"Что же в нем так бесит меня... и притягивает? - думала Юля, глядя выше бровей его. - Не ошиблась ли я? Да и любила ли прежде-то? Не расколись, Юлька".

- Стоит ли встречаться, Юрий Денисович?

- Слушай, Осень...

- Перестань, ради бога, повторять выдумку! Ты меня никогда не любил! Не знаю, чего больше в тебе: наивности или бесстыжести.

Стиснув зубы, он молчал, вдруг потемневшие зрачки расширились. Юля глядела на него: что там за этим крупновским самообладанием - пустота или неизвестный ей мир? Он передернул плечами, пошел и, когда по шею утонул в кустах вишняка, крикнул переходящим на веселые нотки голосом:

- Ты стала выше ростом, а сердцем не поумнела.

Желтая голова его исчезла в белом разливе садов.

Проходя мимо оползневой трещины, Юля увидала: яблоню разодрало от корней до кроны. На горячем ветру увядали ее лепестки.

...На стан Юля вернулась ночью. Подруга встретила ее упреками:

- Разве можно палатку без надзора оставлять? Хорошо, что ничего не пропало.

"Все пропало!" - чуть не крикнула Юля, проходя в палатку.

Подруга услышала, как лопнула какая-то нитка, на голову ее посыпались камешки. Зажгла спичку: по брезенту рассыпались Юлины бусы.

- Что ты? Юля, что с тобой?

Юля уткнулась лицом в ватную куртку, служившую ей подушкой, приглушенно плакала.

Подошли товарищи.

- Закури, Юлька, - сказал один.

- Выпить бы.

- У меня осталась красная бурда.

Потянула из горлышка, сделала глоток, закурила. А когда успокоилась, подумала: "Может быть, Иванов прав, покладистый он парень. Мне нужен человек, который победил бы в душе моей Крупнова". Она была благодарна Иванову, если бы у него хватило силы и умения разорвать ту железную паутину, которую соткал вокруг нее Крупнов. Отблагодарить Иванова за этот подвиг она сумела бы...

XV

Испытание броневых плит проходило на полигоне.

Безоблачный восток загорался исподволь, меркли в недосягаемой вышине звезды, таяла над Волгой синеватая темень. Впадины налились туманами, темные курганы покачивались на молочно-синих волнах.

Артиллеристы и сталевары курили у опушки леса, ждали команду. Юрий Крупнов и инженер-металлург, поеживаясь от утренней прохлады, снова осмотрели укрепленные в щитах плиты. Подручный Макар Ясаков, огромный, с вислыми усами, повторял, всякий раз начиная со своей любимой поговорки:

- Матерь ты моя, вся в саже, устоит наша броня. Ты, Юрас, не сомневайся. Мы с Денис Степановичем сварили бессмертную сталь. Помяни мое слово! - Его голос колоколом гудел в утреннем воздухе. - Я для наглядности могу покуривать за плитой, не боюсь, пусть лупят артиллеристы.

Юрий и сам был твердо уверен в прочности стали, испытанной в экспресс-лаборатории. И все-таки что-то тревожило его. Он смотрел то на плиты, то на пушку.