Истоки славянской письменности

Кривят душой скептики, заявляя, что против аутентичности памятника говорит уникальность его алфавита. Сама по себе эта уникальность не может говорить ни о чём, т. к. ни один из известных памятников протокириллического письма в плане своего алфавита не дублируется. И даже такая особенность текстов дощечек, как написание букв не на линии строки, а под ней, против подлинности «Книги Велеса» свидетельствовать не может: ведь что с того, что подобное расположение графем свойственно индийскому письму деванагари?

Язык «Книги Велеса» является чуть ли не главным козырем в числе аргументов противников её подлинности. По их мнению, это искусственно сконструированный язык. Причём сконструированный абсолютно безграмотно, без учёта правил и законов развития какого бы то ни было славянского языка. При этом упор скептики делают на том моменте, что язык памятника обязательно должен быть древнерусским. Почему? Оказывается, потому что кругозор автора «Книги» ограничивается территорией расселения восточных славян. А в IX веке н. э. (наиболее вероятная дата создания памятника, по мнению многих исследователей) единственным восточнославянским языком был древнерусский. И правила этого языка, его законы (фонетические, грамматические, словарный состав) нарушаются в текстах дощечек сплошь и рядом. В частности, в памятнике IX века зафиксированы такие языковые явления, которые учёными относятся к гораздо более поздним периодам: смешение «е» с «ь» (принято считать, что стало иметь место не ранее XIII века), падение редуцированных (началось не ранее XII — XIII веков). Все эти ошибки, как считают критики, однозначно говорят о том, что «Книга Велеса» — это фальсификат.

Что можно противопоставить подобным аргументам?

Прежде всего то, что говорить о «Книге Велеса» как о памятнике только IX века, на наш взгляд, несправедливо. Да, в IX веке, безусловно, могли быть созданы все дощечки. Но часть из них, как представляется, была переписана с более древних текстов. И только некоторая часть сочинялась в прямом смысле этого слова. Иначе говоря, если физические носители текста, т. е. дощечки, и не были старше IX века, то о самих текстах этого не скажешь. «Велесова книга» — это сложный, многослойный памятник; это свод. Поэтому и язык её неоднороден. Н. В. Слатин выделяет в ней три диалекта.

Далее. Учёные, отнюдь не отстаивающие аутентичности «Книги Велеса», отмечают, что даже в Х веке русский язык не представлял собой чего-то однородного. Существовали диалекты, очень близкие к племенным диалектам дофеодального периода. А вот об этих последних науке практически ничего не известно. Во всяком случае, у нас не вызывает сомнения, что те законы и правила древнерусского языка, которые выведены учёными, основываясь на памятниках письма, датируемых не ранее чем XI веком, могут по отношению к славянским племенным диалектам и не срабатывать. Ведь даже в новгородских берестяных грамотах (а самые древние из найденных относятся всего лишь к XI веку) фиксируются отклонения от академических правил древнерусского языка. Так, например, судя по грамотам, на Новгородчине падение редуцированных началось ранее XII века и закончилось не в XIII, а позже. И если уж отклонения есть в памятниках письма XI века, то что говорить про более ранние эпохи.

Не учитывается критиками и сложность языковой ситуации на территориях, заселённых славянскими племенами, которые позже стали именовать «восточнославянскими». Довольно сильные передвижения славянских и неславянских племён происходили и в IX столетии, и в более ранние эпохи. Контакты между носителями разных диалектов и языков, естественно, могли повлечь за собой как появление новых черт в уже существовавших диалектах и языках, так даже и появление новых диалектов. Сами славяне «не разошлись» по трём группам уже в VI веке да так и «зафиксировались». Нет, отдельные племена ещё очень долго перемещались с территорий расселения славян одной группы на территории расселения славян других групп. Достаточно сказать, что хорваты, находившиеся на Балканах с VI века, ещё в XI веке известны и в ареале расселения восточных славян (под именем «белые хорваты»).

Как нам кажется, «полонизмы», «украинизмы», «болгаризмы» и прочие «-измы» «Велесовой книги», а также все отклонения от академического древнерусского языка можно объяснить, если учитывать все вышеназванные нами аргументы. И, кстати, ещё сохраняющиеся в восточнославянских языках диалекты (украинском, русском) прекрасно демонстрируют, что «ошибки» и «-измы» «Книги Велеса» до сих пор присущи живой разговорной речи части восточных славян, а потому ошибками фальсификаторов быть никак не могут.