Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом

Осознанное стремление влиять на содержание исторической памяти современников воплощалось и в тематике, и в содержании публикаций по истории, и в определенных методологических предпочтениях, детерминированных либеральной мировоззренческой ориентацией издания и соответствующими ей образами прошлого. Как установлено О. Леонтьевой, в общественной мысли пореформенной России соперничало несколько проектов мировоззренческой идентичности: династический, национально-государственный (в либеральном и консервативном вариантах), национально-культурный, демократический или народнический[854]. Содержательный анализ публикаций «Вестника Европы» позволяет сделать вывод о сосуществовании на его страницах национально-государственной и народнической (демократической) версий прошлого. Журнал, в частности, транслировал представления сторонников либеральной национально-государственной концепции (С. Соловьёва, К. Кавелина, Б. Чичерина), признававших государство высшей стадией развития народности, разумной силой, воплощающей идею общего блага и коллективную волю народа

[855]. Отсюда – культ русских реформаторов, к которым причислялись Пётр I, Екатерина II, М. Сперанский. Народническое (демократическое) понимание прошлого усваивалось из опубликованных на страницах журнала работ А. Щапова, Н. Костомарова, В. Семевского. Народничество трактовалось сотрудниками журнала максимально расширительно, как интерес к народу в идеологии, в науке, литературе, в школьном преподавании, в музыкальном и изобразительном искусстве и даже в моде[856]

. При этом «народ» понимался и как синоним (политической) нации, и как обозначение крестьянства. Исходя из этой народнической платформы, журнал помещал статьи о народных движениях, расколе, сектантстве, социально-экономическом положении и этнографии русского крестьянства.

Знакомство при помощи журналов с лучшими образцами современной научной литературы не только способствовало оперативному распространению исторических знаний среди провинциальных читателей, но и формировало представление о тематических приоритетах академической науки, о нормах историописания, о методах и источниках исторического исследования. Чтение художественных текстов (исторических романов, повестей) обусловливало воспитание ценностного отношения к прошлому, его более активное «присвоение». Информационная функция журнала реализовалась и при помощи критических разборов монографий, сборников документов, учебных пособий по истории.

Дискурс о прошлом «Вестника Европы», как впрочем и других толстых журналов, предназначался всем читателям: как жителям столиц, так и провинции. Однако в нем можно выделить совокупность текстов, адресованных главным образом провинциальным интеллектуалам. С начала 1870-х годов редакция регулярно помещала обзоры литературы по региональной истории и краеведению. Внимание к работам провинциальных авторов объяснялось самой редакцией журнала несколькими обстоятельствами. Выдвигая в качестве одной из важнейших задач развития нации самопознание, «Вестник Европы» исходил из того, что изучение как прошлого, так и настоящего «должно быть поддержано работой всей страны, работою местных сил»[857]

. Именно местной интеллигенции отводилась основная роль в изучении прошлого русской провинции. Как считали петербургские публицисты, обращение к прошлому регионов Российской империи должно способствовать росту самосознания провинциального общества и реконструкции тех фрагментов прошлого, которые обычно ускользали от внимания столичных историков или могли быть восстановлены только по местным источникам.

В связи с этим примечательна позиция редакции в уже упомянутой дискуссии об отношении столичной печати к провинции. «Вестник Европы» так отвечал на обвинения в игнорировании столичной печатью интересов провинциальной России:

До сих пор приходится слышать и читать упреки какому-то «Петербургу», что он не знает провинции и народа… Под словом «Петербург» можно подразумевать весьма различные вещи, в упомянутых укорах всего чаще понимается именно Петербург административный, когда он не оказывает достаточного внимания к каким-либо местным вопросам провинции… С другой стороны, предполагаемое малое знание провинции Петербургом составляет вину самой провинции. До последнего времени она слишком мало изучала и вводила в литературу свою местную историю, свои общественные и народные отношения[858].