Истории чудовищ (Середина)

— О чём ты? Если седьмое июля, то она Близнецы.

— Э? Нет… Не думаю.

— Да? Я ошибся? Когда услышал про седьмое июля, то сразу подумал, что она Близнецы…

Я хорошо запомнил, потому что подумал, какая же жесть, если у неё даже характер как у типичного Близнеца.

— Ну, не скажу, что точно помню все знаки зодиака… Но Рак определённо начинается с двадцать третьего июля.

— А, — Камбару словно что-то поняла. — Арараги-сэмпай, у меня есть один вопрос.

— Какой?

— Какой знак зодиака у людей, родившихся первого декабря?

— А?

Чего это.

Странный вопрос.

— Ну это-то я знаю. Змееносец, да?

— Бха!

Камбару Суруга разразилась хохотом.

— Ха… Ха-ха-ха-ха, ахаха!

У неё задрожали ноги, похоже, настолько, что уже стоять нормально не могла, и потому она ещё сильнее прижалась к моей руке. Из-за этого моя рука попала прямо в ложбинку её грудей, но наслаждаться ниспосланным счастьем очень мешал её неудобный смех.

— Ч-что не так… Я допустил непоправимую ошибку?

— Зме-змееносец… Хо-ха-ха-ха, змееносец… Ахаха, тринадцатый знак, вы думали про тринадцатый знак зодиака…

— …

А.

Вот что.

Точно, ясно, с двенадцатью знаками получается, что седьмое июля это Рак…

— Ох, ну и насмешили. На пять лет вперёд насмеялась.

Камбару наконец подняла лицо. На глазах слёзы. Не скажу, что не понимаю её чувств, но со смехом она переборщила.

— Ну, пойдём, Рагико-тян.

— Не надо тут сразу небрежничать! Куда подевалось всё уважение к сэмпаю?! Теперь это наоборот ранит!

— А-ага. Ошиблась, Арараги-сэмпай.

— Хоть бы постеснялась после такого хохота.

— Ну даже так… думаю, стоит смириться. Кстати, почему вы пользуетесь тринадцатым знаком зодиака?

— Слышал где-то… Разве мы недавно не перешли на тринадцатизнаковую систему?

— Это не прижилось, и люди всё равно используют старую. Удивлена, что вы не знаете, Арараги-сэмпай.

— Угу… Просто с тех времён я и не интересовался гороскопами…

Вот как…

Не прижилось, значит…

— Прямо как со странностями. Даже самые страшные чудилища не существовали бы, не будь они у людей на слуху.

— Не думаю, что мысль настолько глубокая…

— Тогда что такое Змееносец?

— Экваториальное созвездие, наиболее яркая звезда — Рас Альхаге. Также созвездие известно звездой Барнарда — самой быстрой звездой на небосводе.

— Да я не о звёздах… Происхождение Змееносца. Парень управляет змеёй игрой на флейте, да?

— Созвездие напоминает фигуру врачевателя Асклепсия из греческой мифологии. Асклепсий носил посох, обвитый змеями, потому созвездие называется Змееносцем.

— Ух.

Я кивнул.

Ничего из этого не знал.

— Ты так много знаешь о звёздах и созвездиях. Ты специально изучала звёзды?

— Это странно?

— Ну, если честно…

— Хм. Не скажу, что разбираюсь в звёздах, но мне нравится смотреть в ночное небо. У меня даже есть простенький телескоп. Дважды в год я езжу на астрономические наблюдения в обсерваторию в соседней префектуре.

— Э-э. Не планетарий? Предпочитаешь практику знаниям?

— Планетарии мне тоже нравятся, но разве там увидишь падающие звёзды? Звёзды и созвездия это хорошо, но больше я люблю эфемерность падающих звёзд.

— Понятно. Романтика.

— Да. Надеюсь, Земля тоже однажды станет падающей звездой.

— А как же люди на ней?!

Думает о такой нелепице.

Вообще не романтика.

Фильм-катастрофа какой-то.

— Вот мы и пришли. Ошино сказал, тут лестница где-то… А, нашёл. Ну, больше на звериную тропу похоже…

Дорога простирается вдоль горы.

Горы, чьё название я не знаю.

Ошино тоже не знает.

Вероятно, это должно выглядеть, как дорога, прорезающая гору, но со стороны пешехода виднеется лишь след лестницы, — или, по крайней мере, того, что когда-то было лестницей, — ведущей на вершину горы. Хотя даже сейчас лестница как лестница. Даже до рассказа Камбару я слышал, что спортклубы нашей школы устраивали кросс здесь, однако не похоже, что они взбирались на гору по этим ступеням. Тут всё заросло, если б мне не сказали, что она здесь, я бы и не заметил. Ни за что бы и не подумал, что здесь есть лестница.

Звериная тропа.

Хм, если приглядеться, то можно заметить, что трава примята. Следы. Ясно, значит, этой лестницей ещё кто-то пользуется. Но если так, то кто здесь ходит? Ошино определённо говорил, что к этому храму не ходил, следовательно, следы не его. Храм уже заброшен, так что это и не служители…

Место, где собираются странные личности.

Наверняка это не оно.

— …

Я посмотрел на Камбару, обвившую мою руку.

Так она довольно беззащитна, отчего выглядит весьма мило… Но всё ли в порядке? Если странные личности действительно окажутся странными… всё-таки мои способности зациклены только на мне. Кровь вампира в моём теле в основном работает лишь с улучшением регенерации и метаболизма.

— Барукан-сэмпай.

— Что, Рагико-тян?

— Твоя левая рука, как она?

— А? В смысле?

— Ну, ничего не случалось?

— Ничего особого.

Ничего особого?

Ну, она, не сменяя руки, несёт довольно тяжёлый узелок в левой руке…

Раз так, волноваться не о чем… Теперь к изначальной мощи Камбару прибавилась сила обезьяньей лапы, и нынешнее состояние Камбару…

— Ага. У меня сейчас столько силы, что я одной левой брошу вас на кровать, Арараги-сэмпай.

— Не совсем понимаю, зачем бросать меня на кровать…